— Я и помогаю, а твои книги мешают… — сказал Серёжа.
— О, господи! — воскликнул папа и схватился обеими руками за голову. — Каждый год эта безумная суета!
— Ты один суетишься, — заметила мама.
— Конечно, у вас же не пропали очки! И шляпа! Я положил её на стол, как только мы вошли, вот сюда, — папа выразительно постучал ладонью по пустому месту, — а теперь её нет. Нет! Серёжа, ты не видел мою шляпу?
— Видел, — сказал мальчик.
— Ага! — папа торжествующе огляделся, словно, наконец-то раскрыл заговор. — И где же она, позвольте спросить?
— В машине, — ответил Серёжа. — Ты её ещё не вынимал ещё…
Мама с Варей прыснули со смеху и с удвоенной силой заскрипели газетами.
Хм, — произнёс папа, почёсывая нос. — Странно, странно… Я определённо надевал её, когда выходил из машины… Очень странно. Но, в любом случае, я ничего не вижу без моих очков!
И он снова забегал по всему дому и даже на всякий случай заглянул в печку, но очков не было и там.
Свежесть постепенно наполняла дом. Беспечный ветерок разгуливал по комнатам и шелестел страницами книг и журналов. Толстый майский жук влетел в окно и, ударившись о стену, упал на пол. Степашка, прелестный маленький скотч-терьер, скакал вокруг него точно котёнок, скалясь и делая вид, что вот-вот ухватит его зубами, но не решался и только яростно фыркал, тряся своей косматой головой и громко чихал. В конце концов, он так раззадорился, что почти схватил жука и тот, к ужасу Степашки, запутался в его густой бороде и никак не хотел отцепляться. Не то, взвизгнув, не то, хрюкнув, Стёпа, под оглушительный хохот всех собравшихся, опрометью кинулся из комнаты и стал носиться по участку, подскакивая и крутя головой. Рассерженный жук давно выбрался из его шерсти и упал на траву, но Степа сделал ещё добрых два круга вокруг цветника, прежде чем окончательно остановился и принялся тщательно вытирать свои драгоценные бороду и усы о землю, фыркая ещё оглушительнее, чем прежде.
"Ничего смешного, — думал Степашка, закончив вытираться и направляясь в тень жасмина. — Я совсем не испугался этого огромного жука, который коварно набросился на меня… Я просто хотел поиграть с ним… Я всегда играю с жуками… "
Утирая слёзы на глазах, папа с размаху опустился в старое велюровое кресло, но тут же вскочил и, с самым изумлённым видом, начал осматривать свои раздавленные очки, которые он сам же сюда и положил час назад. Мама деликатно откашлялась и позвала ребят в маленькую комнату, что бы закончить уборку на первом этаже, но сквозь стенку было слышно, как они хихикают. Папа сконфуженно качал головой, пытаясь поправить оправу, но на его губах играла улыбка. В конце концов, он водрузил погнутые очки на нос и, высоко задрав голову, прошагал вслед за остальными.
— У меня появилась отличная идея! — объявил он с порога.
— И какая же? — осторожно спросила мама.
— Я иду варить кофе. И все, кто хорошо себя вёл, приглашаются в беседку через четверть часа, на торжественную церемонию открытие нового сезона!
— Ура! — закричала Варя. — А торт будет?
— Очень может быть… — загадочно ответил папа и, расцеловал жену и дочь в их румяные щёчки.
— А костёр? — спросил Серёжа. — Костёр вечером будет?
— Возможно, возможно… — тем же таинственным тоном отвечал он.
— Здорово!
— А пока, пойдём, поможешь мне вынести стол и стулья.
— А ещё, ты обещал сделать мне лук и стрелы, — напомнил мальчик.
— Будет тебе и лук и стрелы, при условии, что ты не будешь стрелять в птиц.
— Даже в ворон нельзя? — спросил слегка озадаченный Серёжа.
— Даже в ворон, — ответил папа. — У них сейчас птенцы, помни об этом.
— Хорошо… — сказал мальчик.
— Пойдем, не будем мешать нашим дамам, — сказал папа. — Дамы, — папа галантно поклонился и поцеловал ручки обеим дамам, — не забудьте, через четверть часа в беседке!
Когда они вышли, мама опять переглянулась с Верой, и та, со всей снисходительностью 8 летней девочки вздохнула:
— Мужчины!
— Да.
— Мам, а ты любишь папу? — спросила Варя, немного помолчав.
— Конечно, моя хорошая, — сказала мама, улыбаясь.
— И я тоже, — сказала Варя. — Только он очень странный.
— Просто он писатель, а писатели все очень странные.
Они почти закончили убирать маленькую комнату, когда с улицы донеслось:
— Кофе готов, леди и джентльмены! Прошу к столу!
Вслед за этим, зазвучал гонг — это папа, высунувшись из дверей кухни, стучал деревянной скалкой по большому медному тазу, в котором осенью мама с Варей варили варенье. От неожиданного грохота, сладко задремавший в тени жасмина после конфуза с жуком Степашка вскочил на ноги и с громким лаем кинулся на шум. Поняв свой промах, он сладко зевнул, выгнулся по-кошачьи, и затрусил вслед за папой, который торжественно нёс большой металлический кофейник полный горячего, ароматного кофе. Стол на веранде уже был накрыт и все быстро расселись по своим местам. Варя и Серёжа не могла отвести глаз от большого шоколадного торта, который мама испекла накануне. На его матовой, почти чёрной поверхности, белым густым сливочным кремом было выведено два слова «НОВЫЙ СЕЗОН» и красовалось целых три восклицательных знака.