Соляк в этом кабинете был впервые: большой письменный стол в гданьском стиле, длинный стол для совещаний, небольшая библиотека, радиоприемник, несколько телефонов, государственный герб, картина с морским пейзажем, толстый ковер, монотонное тиканье стенных часов, высокие окна, полные света. Адмирал внимательно смотрел на Соляка.
— Вы, видимо, догадываетесь, капитан, — медленно сказал он, — что мы здесь говорили о деле «Моруса». Правда, наша беседа немного затянулась, простите, что вам пришлось ждать. У меня к вам несколько вопросов. Первый: мог ли «Морус» избежать того, что случилось?
Вопрос был серьезный. Соляк даже опешил, тем более что в этот момент он заметил встревоженный взгляд командора Скочека. Марианский смотрел в окно, Полецкий опустил очки на нос и всматривался в капитана, словно впервые его увидел. Адмирал играл погасшей трубкой и ждал. Соля к проглотил слюну.
— Мог, гражданин адмирал. Мог, если бы укрылся в ближайшей гавани.
— Почему вы этого не сделали?
— Я верил, был просто уверен в том, что, несмотря на шторм, я доведу корабль до базы.
— Вера — дело хорошее, но уверенность лучше. На чем же эта ваша уверенность была основана?
— Я хорошо знаю свой корабль и свою команду. Тем более что мы не раз попадали в сильный шторм и всегда выходили из него победителями.
— Но в этот раз не вышло?
— Так точно. Ничего подобного я в жизни не видел.
— Что это было, капитан?
— Не знаю, гражданин адмирал. Говоря с прокурором, я это назвал «девятым валом».
— Он поверил?
— Пожал плечами и ничего не сказал. Хотя дал мне понять, что все это литература.
— Поверил. В своем решении он сослался на метеорологов, которые говорят, что ваш «Морус» мог попасть в шквал.
— Шквал на Балтийском море, в это время?
— Море, капитан, более загадочно, чем нам с вами кажется. Мы скорее Луну исследуем, чем море. Но ведь этот шквал говорит в вашу пользу. И все же у нас есть к вам претензии. Догадываетесь, какие?
— У меня было много времени, чтобы обо всем подумать. Когда шторм начал усиливаться, я мог раньше свернуть в какой-нибудь порт, не рисковать.
— Да, это вам наука на будущее. Помните, товарищ Соляк, что риск допустим, а в армии даже иногда необходим. Но при двух условиях: и в риске должна преобладать уверенность в достижении цели, а тот, кто рискует, должен знать, что рисковать можно только в том случае, когда единственный путь к победе, к цели, к спасению ведет через риск. Вот тогда можно, тогда нужно рисковать.
— Понимаю, товарищ адмирал.
— Я рад, что вы сказали «понимаю», а не по-уставному «так точно». «Понимаю» — в этом случае слово более подходящее. И еще один вопрос. Насколько я помню, вы женаты. Что вы и ваша жена после всего этого думаете о вашей дальнейшей службе на корабле?
Соляк побледнел. Несмотря на внутреннюю дисциплинированность, он вскочил со стула и встал по стойке «смирно». Голос его дрожал.
— Гражданин адмирал, простите, но я не очень понимаю, какое отношение ко всему этому имеет моя жена. Что же касается меня… Я без корабля, без моря? Моя жена, гражданин адмирал, с самого первого дня знает, что значит быть женой моряка. Мы договорились с нею…
Адмирал встал. Поднялись и другие офицеры.
— Понимаю и радуюсь за вас, капитан. — Адмирал вышел из-за стола и подошел к Соляку. — Я рад, что вы так привязаны к кораблю и к морю. Потому что, между нами говоря, плавающий офицер Военно-морского флота — это не только профессия, но и призвание. Я рад и тому, что из этого печального происшествия вы сделали надлежащие выводы. Вы, мой дорогой, должны всегда помнить, что командиру корабля, независимо от того, что может случиться на корабле, не с кем делить ответственности. Такой уж вечный закон моря, что капитан на судне, а тем более командир на военном корабле, отвечает за всех и за все. Это касается первой части рейса. А за вторую часть, за борьбу со штормом, за живучесть корабля, за вход в Уйсьце, за мужество команды, за стойкость корабля, примите, капитан, мои поздравления.
— Во славу родины, гражданин адмирал!
— Так что же, командор Скочек, я думаю, что капитан Соляк должен завтра явиться на «Морус» и приступить к своим обязанностям?
— Так точно, гражданин адмирал!
Командор Скочек и капитан Соляк одновременно ответили на этот вопрос…
Морозная, освещенная зеленоватым светом лунная ночь. Густой серебряный иней толстыми кистями свисает с мачт, антенн и релингов. Порт, верфи, весь город сверкают мерцающей гирляндой разноцветных огней и неонов. На фоне темных, покрытых лесом холмов гаснут последние метеоры многокрасочных фейерверков, взлетающих в небо в честь наступающего Нового года и прошедшего, старого. В военном порту тишина. На своих, строго определенных местах у причала ровными рядами стоят военные корабли. Покрытые серой, сливающейся с цветом зимнего моря, защитной краской, дремлют огромные тела морских чудовищ. Но обманчива эта тишина. Военный порт не спит. Покачиваются на палубах затемненные сигнальные огни. То тут, то там крутится антенна радиолокатора, попискивает аппарат радиотелеграфа, поблескивает зеленый глаз радиостанции. У трапов кораблей стоят вахтенные, на ГКП — дежурные службы. В каютах отдыхают матросы и офицеры. На каждом корабле такое количество людей, чтобы в любую минуту, в случае боевой тревоги, он был готов для выполнения поставленной перед ним задачи.