АВАРИЯ
Пусть эта книга не вызывает у вас каких-либо подозрений. Дело в том, что в ней нет описания фактов и поступков людей во время событий, происходящих в каком-либо известном вам месте. Но если вы все же будете настаивать, я вам отвечу так: повесть родилась под влиянием творческого импульса. Не ищите его где-то далеко: он в нас.
1
— Люди, успокойтесь! — кричал директор. Он забыл, что держит в руках микрофон, подключенный к динамику, стоящему на автомобиле.
Аппаратуру предоставила расположенная рядом, за забором, воинская часть, поскольку оказалось, что радиоузел фабрики вышел из строя. Мирский, который ежедневно транслировал передачи о трудовом воспитании, заботился только о том, чтобы их слышали в здании дирекции. В других местах и без того слишком шумно от грохота пневматических молотов. Так какой же смысл популяризировать в цехах идеи, напечатанные на пишущей машинке, если их все равно не слышно? Поэтому мало кто заботился о проводке, все реже проверяли, работает ли она, пока наконец о ней совсем не забыли. А теперь, когда она действительно понадобилась, пользоваться ею было невозможно.
— Люди! Вернитесь! Спокойствие! — повторял директор.
Неожиданно он почувствовал, как кто-то вырывает у него из руки микрофон. Ничего не понимая, он посмотрел на инженера Моленду. Молодой человек, с пересохшими от волнения губами, кричал в беспорядочно бегущую толпу:
— Бригадиры! Остановить своих! Каждой бригаде вернуться на свои места! Огонь еще далеко от нас! Это что же такое, мужики вы или тряпки?
Толпа колыхалась. Ворота трещали под ее напором. Люди пытались выломать их, хотя можно было просто открыть засов. Но об этом все забыли. Впрочем, там негде было повернуться; толпа вминала человеческие фигуры, словно они были из пластилина, в железные прутья ограды.
— Жардецкий! Выгленда! Махно!
Главный инженер выкрикивал фамилии, похоже, он понимал, что его голос не дойдет до всех сразу, что невозможно воздействовать на всю толпу так, чтобы люди хотя бы на мгновение задумались и сделали первое сознательное движение, которое вырвало бы их из состояния безумного страха.
— Внимание! Собирайте своих по цехам! Остановитесь! Нам еще ничего не угрожает!
Несмотря на поднимающийся в нем гнев, директор смотрел на Моленду с восхищением, — ведь этот человек делал именно то, что было необходимо в создавшейся ситуации.
— Если вы не остановитесь, то погибнут люди! — Голос главного инженера тонул в толпе, терялся между стенами зданий. Но все же его слова проникали сквозь гам и топот бегущих ног.
— Стойте! — кричал Моленда. — Сейчас же возвращайтесь по своим цехам!
Напор как будто уменьшился. Толпа раскачивалась уже не так сильно, сзади начали отпадать первые пришедшие в себя люди. Разряжалась нервная обстановка, утихали крики; Жардецкий собирал своих — это было видно. Произошло чудо: стал налаживаться порядок. Но теперь это были уже другие люди. Они возбужденно жестикулировали, оглядывались назад, где в небо вздымался высокий огненный столб. Если до них в этот момент и в самом деле что-то доходило, то только одно — им всем сразу через ворота не выйти. Люди начали постепенно отходить назад. Но не все. Двое лежали на земле.
Директор все это время неподвижно стоял на одном и том же месте — возле лестницы, ведущей к зданию дирекции. Он испытывал такой же страх, как и другие, а ведь директор знал лучше, чем они, что отсюда нужно бежать как можно скорее, потому что от первого нефтехранилища могут загореться другие и, если это произойдет, волна тысячеградусной жары расплавит на своем пути все: дома, асфальт, людей.
Он знал об этом и не шелохнулся. Директор понимал: есть только один шанс из тысячи, чтобы спасти город. И этот шанс был в их руках.
— Это дирекция запретила открывать ворота! — донесся до него чей-то голос.
По-видимому, говорящий стоял не так далеко, а может, кричал, потому что был больше всех испуган. Неожиданно лицо этого человека начало приближаться, он бежал, вытянув перед собой сжатую в кулак руку, бледный, с пустыми от страха глазами.
— Это ложь, — прошептал директор, обращаясь к самому себе, чтобы унять тревогу, появившуюся не из-за угроз этого человека, а от сознания, что он так и не успел приказать открыть ворота. В суматохе он просто забыл об этом. А должен был помнить.
— Стой! — Моленда загородил дорогу бегущему. Это был Квек, старый рабочий. Он тут работал с самого начала, с «развалин», как называли здесь то время.