Холостяцкий вечер накануне свадьбы, как водится, Иммануил провел в компании друзей - сначала в прекрасном ресторане Петербурга, потом у цыган. Особенно отличаться не хотелось, присутствие двух старших братьев невесты, за время борьбы за счастье сестры ставших добрыми приятелями князя Бахетова, не настраивало на чересчур вольные действия.
Цыганское страстное пение разбудило эмоции. Компания оживилась, молодые люди выпили за успех грядущего события (Иммануил все-таки опасался, пройдет ли оно гладко и мирно), повеселели и заслушались. Цыгане знали, по какому поводу проводился вечер и расстарались вовсю, резкими переходами от щемящей тоски до буйного веселья заставляя сердца биться чаще.
Под конец застолья чернокудрая смуглая красавица Маша, звеня золотыми серьгами полукольцами и тонкими браслетами на выразительных руках, обходила гостей с серебряными рюмками «на порошок».
- А как же гадание? – чуть не ухватил ее за пышный цветной рукав великий князь Кирилл, когда цыганка, угостив всех, собралась удалиться.
Всем было известно, что Маша гадала женихам на прощальном холостяцком ужине - рассказывала, как сложится жизнь в супружестве, и никогда не ошибалась. Маша посмотрела черными, пугающе-бездонными очами прямо в лицо Иммануилу. Прищурилась.
- Ай нет, князь, тебе я гадать не буду. За тобой глаза следят, из виду не отпускают. Так и шарят – зырк-зырк, - цыганка показала взглядом – как, и у Иммануила тут же прокатился по спине леденящий холодок. - Я молодая, я жить хочу.
Вкрадчивой кошачьей походкой Маша отступила к выходу, а на пороге обернулась, царапнула не по годам мудрым взглядом.
- А ты и сам знаешь, князь. И боишься. Правильно боишься, ваше сиятельство. Нам всем горе от того человека, а решать – тебе.
Высказавшись, цыганка исчезла за пестрядинной шторой. Компания еще немного пообсуждала странные слова Маши, но цыгане вообще был народ хитрый, слова их отличались туманом и неконкретными формулировками, так что о «неправильном» гадании все скоро позабыли, засобирались по домам. Только Павел обменялся с женихом понимающим взглядом. Осторожное изречение Маши можно бы списать на популярность темы, ибо о противостоянии князей Бахетовых государыне и ее любимцу-мужику говорили и в народе, но слова в тему несколько насторожили друзей.
В день свадьбы Иммануил, как полагалось, до самого венца не видел невесты. Впрочем, к нему постоянно поступали сообщения, как сводки с фронта, от подруги детства Натали, которая помогала и морально поддерживала Инну. Матушка с утра также была у невесты сына. Павел еще затемно демонстративно уехал из города в имение, не собираясь присутствовать на венчании, ведь он считался обиженным на Инну за отказ, а на давнего друга - как на счастливого соперника.
По мнению Натали, Инна была весела и спокойна. Ждали фризюрера, восхищались венчальным платьем и диадемой, о которой Натали приписала в записке – «изумительная». Иммануил мало верил, что невеста находила радость в предвенчальных хлопотах, однако Инна смиренно подчинилась людям, которые смыслили в торжественном ритуале под названием «великосветская свадьба».
К назначенному часу слегка нервничающий Иммануил в компании братьев Инны отправился к дворцу вдовствующей государыни, где в часовне готовилось венчание. Иммануил был облачен в униформу знати – черный сюртук с расшитым золотом воротником и обшлагами и белые узкие брюки, в накинутой бобровой шубе – на улице лютовал поземками февраль.
Во дворце жениха встретили родители. Иммануил сразу заметил встревоженную матушку, ее бледные губы и чуть дрожащие руки. Списав все на естественное волнение, молодой человек осторожно поцеловал ручку родительнице и посмотрел на возникшую рядом великую княжну Наталью.
- Не обращайте внимания на всеобщий ажиотаж, - зашептала она, привычно переходя на официальное обращение к другу при людях. – Государыня сделала княжне Инне ценный подарок – восхитительную кружевную фату.
- И поэтому матушка в таком волнении? – удивился Иммануил.
Таша кивнула тщательно убранной цветами головой.
- Фата от Марии-Антуанетты, а вы знаете, как Варвара Георгиевна относится к преданиям и легендам.
- Спасибо государыне за столь удивительный подарок, - стараясь, чтобы в голосе не слышался сарказм, отозвался Иммануил.
Наталья хмыкнула.
- Княжна Инна Михайловна сказала тоже самое. Ее нелегко сбить с выбранного пути.
В сопровождении родителей Иммануил пересек наполненные нарядной толпой залы.
Самого венчания он не помнил, все смешалось в волнении, ощущении торжественности момента, контролем над своими мыслями и эмоциями. Помнил добрые глаза государя Федора Николаевича, который подвел невесту к алтарю. Серьезную перед важнейшим в своей жизни событием Инну, в сказочном, затканным серебряными нитями наряде и хрустальной диадеме на русых волосах. Оценил потрясающей красоты фату казненной французской королевы – наверняка в толпе придворных шептались о злом роке, связанном с драгоценной вещью. Сейчас он не желал думать о тех, по чьему наущению был сделан такой опасный подарок. Инна поймала его взгляд и сдержанно улыбнулась. В ее светлых глазах вспыхнули зеленоватые искры.
После венчанья в приемной зале новобрачные принимали поздравления, стоя рядом с семьей государя. Очередь желающих выразить восторг по поводу состоявшегося бракосочетания казалась бесконечной. Не только Инна, но и Иммануил едва держались на ногах.
Поздним вечером молодожены вернулись во дворец князей Бахетовых, где их встретили хлебом-солью родители Иммануила. Полюбоваться на молодую чету сбежались слуги. Вскоре переодетые в дорожные костюмы новобрачные отправились на вокзал.
Лишь в вагоне, помахав на прощание родителям и оставшись вдвоем, молодые супруги с облегчением выдохнули – день казался бесконечным. На огромной охапке из подаренных цветов возлежал сонный Джокер, иногда похрюкивая, посапывая и грызя сочные стебли растений.
Поезд набирал скорость. Иммануил, наконец, пришел в себя после произошедшего события, почувствовал голод, ведь он с утра ничего не ел, а к праздничному ужину во дворце они оба не притронулись. К счастью, родители распорядились по этому вопросу, и вскоре в вагон был подан легкий ужин с фруктами и закусками. Выпив по бокалу шампанского за совершившееся бракосочетание, Иммануил и Инна повеселели, начали делиться впечатлениями прошедшего дня.
- Нам нужно хорошенько отдохнуть, - заметив, как Инес в сонной задумчивости взирала на дорогу, решил Иммануил. – Завтра Париж. Опять на ногах весь день.
- Вы останетесь? – неловко поинтересовалась Инна с легким румянцем на щеках. Иммануил пожал плечами.
- По-моему, нам необходимо выспаться. Однако если вы настаиваете…
- О нет, - испуганно воскликнула Инес, вспыхивая до самых ушей. – Просто… так принято.
- Дорогая супруга, - хитро улыбаясь, Иммануил поцеловал ее руку. – Я забочусь лишь о нашем общем комфорте. Будьте уверены, как только мы отдохнем и окажемся во Франции, я останусь в вашей спальне. Надолго.
Он полюбовался жарким смущением юной княгини Бахетовой.
- А хотите, я расскажу, как посещал театральные премьеры в дамском платье? – внезапно предложил он. Инес удивленно подняла на супруга взгляд, моментально забыв об опасности первой брачной ночи.
- Так те странные сплетни… это правда?
- Не совсем, - Иммануил удобно расположился в мягких креслах. – Мне было шестнадцать лет…
Князь увлекательно поведал о своих похождениях на спектакли в образе «прекрасной незнакомки», с братом и модисткой, и в пересказе это выглядело невинной милой шуткой. Инна весело смеялась, представляя лица своих кузенов. Никакого неприличного подтекста в шалости молодых людей она не усмотрела.
В Париже супругов тут же увлекли визиты родственников и знакомых. Выполняя обещание, Иммануил торжественно повез Инну к старому ювелиру, у которого матушка заказывала свои самые интересные украшения.