- Как тебе удалось с ней договориться и не напугать? – наконец, обрел дар речи князь.
Павел усмехнулся.
- Предложил поиграть в принцессу. Ей понравилось. Обещал выучить еще и говорить по-нашему, - разговор между друзьями велся на английском языке.
Иммануил отправил Вареньку и сопровождающую экономку обратно в гардероб, а сам остановился напротив Павла.
- Ты не желаешь объяснить?
- У меня возникла идея, как только я увидел этот удивительный экземпляр на дорожках сада, - медленно произнес Павел. – Но я должен все как следует обдумать. Я обязательно расскажу тебе. Думаю, твоя помощь будет необходимой. Ты мне веришь? – Павел тревожно посмотрел в серые глаза друга.
Иммануил недобро улыбнулся.
- Боюсь, ты задумал нечто опасное.
- Как всегда проницательно, Мануэль.
Иммануил глубоко вздохнул. Павел произносил его имя на итальянский манер - так сладко, так многообещающе, словно предвкушение поцелуев и ласк. Он угадал. В следующее мгновение Павел посадил друга к себе на колени, утягивая в плен рук, прикосновений, соединения.
- Что за бумагу ты читал? – поинтересовался Павел немногим позже, высматривая в беспорядочно раскиданной одежде смахнутые белые листы.
Иммануил, еще с натянутыми от пережитого острого удовольствия нервами, потянулся за письмом.
- От Инес. Намекает, что пора бы возвращаться.
- Я уже подумал об этом, - с печалью в голосе отозвался Павел. – Не хочется подводить милую княгиню и зарождать подозрения у твоих и моих родственников. Вернемся.
На следующий день молодой князь Бахетов и великий князь Павел Дмитриевич отправились в Ай-Тюдор, верхом сопровождая изящное ландо с поднятым верхом. В карете была удобно устроена аристократически одетая садовница Варя, с детским интересом оглядывающая окрестности.
С балкона их увидела Инна, выбежала навстречу. С недоумением наблюдала, как Павел с преувеличенной галантностью подавал руку появившейся из кареты барышне. Иммануил чуть не засмеялся, вспоминая уроки приличных манер, преподанные великим князем садовнице. Инес подошла поближе и вдруг прижала ладонь к губам, словно боясь вскрикнуть. В ее глазах вспыхнули зеленоватые искры. Она подалась было к паре, но вдруг остановилась, недоуменно встряхнула волосами.
- Иммануил? – удивленно и обиженно обратилась к супругу Инна. - Что за шутки? На мгновение мне показалось, что…
- Что это великая княжна Вера? – поинтересовался Павел.
- Да, - Инес напряженно вглядывалась в знакомо-незнакомое лицо.
- Это Варя, садовница из Кореиза, - подсказал Иммануил. – У Павла некий сложный план. Для этого мы вырядили девицу в приличный туалет и привезли сюда, для проверки и, может быть, обучения.
Варя в это время сделала довольно удачный придворный реверанс, но потом попыталась запросто поцеловать ручку своей госпоже. Инес машинально спрятала руки за спину.
- Какой-то неудачный фарс.
- Судя по вашему лицу, кузина, довольно удачный, - возразил Павел, не смущаясь, подхватил свою даму под локоток и потащил в дом.
- Павел решил довольствоваться эрзацем? – морщась от досады, все же поинтересовалась Инна. Иммануил задумчиво посмотрел вслед паре.
- Боюсь, что при помощи эрзаца великий князь задумал получить оригинал.
Когда Иммануил и несколько успокоенная Инес поднялись в свои комнаты, к ним заявился Павел, с той же испуганной Варенькой под руку.
- Этот образчик, милая Инес, нужно привести к максимальному сходству с царевной Верой. Вы хорошо ее знаете и можете помочь с прической и с остальными особенностями.
- Для чего, Павел? – поинтересовалась Инна, рассматривая лицо «эрзаца».
- Хочу подменить и похитить царевну из-под ареста, - серьезно отозвался Павел.
Супруги переглянулись. Иммануил был удивлен словами великого князя не меньше, чем Инес.
Матушка Варвара Георгиевна обрадовалась приезду Вареньки. Переодетая в свою обычную одежду садовница не вызвала никаких подозрений и была определена в штат ухаживающих за парком и садом великого князя Михаила Александровича. Поутру Павел находил девицу подрезающей розы или поправляющей идеальные клумбы. Обнаруживая педагогический талант, Павел разыгрывал с недалекой Варенькой салонные сценки. Таким нехитрым образом великий князь прививал ей навыки поведения в высшем обществе. После к садовнице прибегала маленькая Ирина с Инной и англичанкой-воспитательницей. Все общались по-английски. Варя быстро запоминала фразы и слова и вскоре болтала наперебой с Ириной, к которой, вследствие своего детского взгляда на жизнь, искренне привязалась.
В октябре Бахетовы и Никитины собрались было возвращаться в Петроград, но получили телеграмму от старшего брата Инес, Владимира. Великий князь Михаил Александрович с удивлением прочитал вслух:
- «Оставайтесь крыму ткч столице опасно зпт больше хотят власти».
- Что он имел в виду? - переспросила Варвара Георгиевна. – Кто хочет больше власти?
- Большевики, - мрачно пояснил Павел. – Новая партия рабочих и крестьян, резко настроенная против самодержавия и нынешнего временного. Пока они только активничают в правительстве, но если перейдут к исполнению своих угроз… Их лидеры словно бесноватые, и безумными своими речами заводят массы.
Погода начала ухудшаться, пришли дожди, а с ними - пронзительный промозглый ветер. Общее настроение тоже подчинилось погоде – тревога и нестабильность не давала составлять какие-либо планы на будущее. Даже на спокойном побережье начались волнения, повсюду собирались митинги, возбужденные люди чего-то требовали от властей, а потом затевали пьяные драки. Однажды подозрительные агитаторы проникли и на территорию поместья великого князя Михаила Александровича, пытались убедить слуг то ли взбунтоваться против хозяев, то ли сбежать или ограбить. Люди, работающие в усадьбе многие годы, получающие хорошее жалование и не имеющие к господам никаких претензий, быстро вытолкали представителей новых веяний за ограду и пригрозили, что в следующий раз не ограничатся легкими тумаками. Великий князь Павел невольно оказался свидетелем потасовки и потом красочно рассказывал в лицах о произошедшем. «Господа» хохотали.
В один из дождливых вечеров конца октября из столицы вернулись Владимир и Андрей, старшие братья Инны. Были они мрачны и выглядели, будто вырвались с фронта. Не переодевшись и не отдохнув с дороги, собрали родственников в гостиной.
- В Петрограде произошел переворот. Партия большевиков с вооруженными матросами захватила власть, выгнала временное правительство из Зимнего. По столице идут массовые аресты и просто разбой. Объявлено всеобщее равенство, чернь грабит богатые дома.
Владимир замолчал, жадно припал к стакану с водой. Андрей продолжил, сверкая глазами на пораженных новостями родственников:
- Мы догадывались, что дело закончится революцией, и собрали наиболее ценные вещи из нашего дворца – картины, изделия Лаберже, римскую коллекцию. Привезли с собой, завтра поутру доставим сюда с вооруженной охраной. Плебеи в любом случае не оценили бы по достоинству. Похоже, скоро полотнами Да Винчи и Дюрера будут топить печи.
- Что ты говоришь, Андрюша! – воскликнула Катерина Николаевна, большой ценитель живописи, и перекрестилась.
- Из уже разграбленных усадьб Подмосковья забрали украшения и золото. Дома, в порыве классовой ненависти, спалили вместе с ценной мебелью, росписью и полотнами великих мастеров.
Дамы в ужасе переглянулись. Варвара Георгиевна обернулась к сыну.
- Спрятал в хранилище все ценное, - отозвался Иммануил на невысказанный вопрос. – Возможно, потом найдут, но не при первой волне грабежей. Может, хоть в частные коллекции попадет.