На следующее утро, сердечно попрощавшись с семейством Моховых, Павел и Варенька отправились в город на той же телеге, под нескончаемые разговоры веселого возницы.
Екатеринбург Павел помнил по обрывочным эпизодам. Великий князь был как-то здесь проездом, зимой, заметил лишь большую белокаменную колокольню, собор и чудесное здание Окружного суда в стиле классицизма, с элементами барокко и даже будто бы готики.
Сейчас, с несколькими тяжелыми тюками на плечах, таща под руку утомленную дорогой и испуганную большим городом Вареньку, Павел раздумывал, где остановиться на ночь. Побродив по Арсеньевскому проспекту, он нанял пролетку, извозчик которой показался симпатичным, а лошадь - здоровой и опрятной. Человеку было велено ехать в средней фешенебельности гостиницу. Пегая кобыла бодро порысила по широкому проспекту. Павел примостился на облучке, рядом с извозчиком, который тут же принялся рассказывать городские новости.
Вскоре пролетка остановилась у небольшой гостиницы под вывеской «Нумера братьев Волковых». Павел с сомнением оглянулся на Вареньку.
- А что, товарищ, - помявшись для приличия, поинтересовался извозчик. – Надолго ли прибыть изволили?
Павел не имел намерения скрывать, что собирался обосноваться в этом замечательном городе, найти какую-нибудь работу и пристроить сестру.
Извозчик тут же поделился, что его вдовая тетка сдает две комнаты недалеко от Вознесенской церкви и постояльцы как раз неделю назад съехали, а товарищи приезжие выглядят приличными гражданами и если им будет удобнее на квартире, а не в гостинице… А тетка много за постой не возьмет, ей лишь бы детей малых прокормить…
Павел кивнул, и обрадованный извозчик развернул свою пролетку.
Деревянный неприметный дом в самом начале Вознесенского проспекта Павлу понравился, как и хозяйка – степенная немолодая дама в черном городском платье. Печальные голубые глаза строго взглянули на молодого человека и девицу, привезённых племянником. Павел учтиво поклонился, предъявил паспорта.
- Сестра моя, Вера, - чтобы сразу отмести подозрения, отчитался он перед хозяйкой. – Жить ей отдельно, но за ней уход нужен. Дитя сущее, без присмотра никак.
Вдова Матрёна Степановна внимательно посмотрела на уставшую девушку. Варенька вдруг радостно вскрикнула и с детской непосредственностью бросилась к забредшему в комнату котенку. Женщина кивнула.
- У меня малых двое, сынок и дочка. За вашей сестрицей тоже послежу, если вы уходить будете.
Павел быстро договорился об аренде двух маленьких комнаток и выплатил вперед задаток. Принял предложение об общем столе. Ни Павел, ни Варенька готовить не умели, а столоваться в городе оказалось дороже.
Тем же вечером, в небольшом садике на заднем дворе, Матрёна Степановна поставила самовар и угостила новых постояльцев пирогом, щедро приправляя рассказами о важных событиях города. По ее сведениям, семья бывшего государя была заключена в особняке инженера Игнатьева, который специально для этого обнесли высоким забором. Охраняли территорию, по выражению вдовы, «важно» - по периметру постоянно находились вооруженные люди, а у небольшой калитки – аж двое часовых. Самого «кровопивца» Матрёна Степановна не видела, да и не любопытствовала, от греха подальше. Вдова нейтрально относилась к власти, поругивала неудобства, но на всякий случай, придерживалась общего мнения относительно «бывших».
За последующую неделю Павел успел ознакомиться с городом, прокатился на трамвае – новом средстве передвижения, был несколько раз остановлен патрулем на предмет выяснения личности и подвизался работать в артели на железнодорожном вокзале, разгружая составы. За свой труд великий князь Павел Дмитриевич Никитин получил мешок гороха, фунт изюму и коробку превосходного, еще «буржуйского» шоколада. Радуясь вознаграждению, Павел благополучно дотащил съестное до дома, сдал квартирной хозяйке и окончательно вырос в ее глазах. Шоколад они тем же вечером съели за общим столом.
И лишь через десять дней Павел решился прогуляться вверх по Вознесенскому проспекту, чтобы увидеть глухой двухметровый забор, окружающий светло-желтое здание в стиле ар-нуво.
========== Часть 7. Побег ==========
Четвертые сутки пылают станицы
Потеет дождями донская земля…
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
«Поручик Голицын», романс
Несколько дней Павел провел в наблюдении за скрытым ограждением особняком. Информации было мало – раз в день через калитку, охраняемую двумя красноармейцами, пропускали деревенского вида людей со снедью, да вечером сменялся караул.
В пятницу великому князю повезло. Когда он, старательно изображая случайного прохожего, оказался на углу Вознесенского проспекта и переулка, к глухому забору подкатила крытая подвода. Суровый немолодой военный - брюнет, с усами и при винтовке, начал четко отдавать приказы появившемуся из калитки отряду. Половину бойцов тут же приставили отгонять от телеги любопытствующих.
- Разойдитесь, граждане! – сердито покрикивал командир, но зевак не убавлялось.
Красноармейцы надрывались, спеша перетащить на закрытую территорию тяжелые мешки. К командиру подошел молодой человек в черной матросской шинели.
- Остальные люди на охране арестантов, товарищ комендант, - отчитался он.
Толпа, слегка напуганная героическим видом нового персонажа, отступила от телеги. Появившийся же матрос обвел внимательным взглядом стоящих без дела людей.
Павел даже не успел удивиться совпадению, когда субъект в черной шинели оказался рядом.
- Гражданин Дмитриев! – удивленно воскликнул в то же время, как Павел окончательно признал в матросе начальника красного отряда, ехавшего в соседнем вагоне из Симферополя до самого Екатеринбурга.
- Товарищ Муромцев! – радостно отреагировал на встречу великий князь.
Зеваки моментально отпрянули от Павла и быстро разошлись, от греха подальше.
- Напряженка у вас с людьми, кажется, - махнул рукой Павел на уставших красноармейцев, которые явно из последних сил разгружали телегу. – Не помочь ли?
Матрос и подошедший «товарищ комендант» несколько секунд пристально изучали Павла. Он уже не надеялся получить положительный ответ, когда немолодой военный вдруг согласился.
- Помогите, гражданин, только идите следом за остальными товарищами, по сторонам не смотрите и ни с кем не заговаривайте.
Павел сноровисто ухватился за ближайший тюк. Разглядывать окружающий пейзаж было совершенно некогда, заданный бойцами темп не позволял отвлекаться ни на что, кроме как на свой груз. Мешки складывались сразу за забором, откуда их забирал другой отряд, состоящий, как Павел мельком заметил, из матросов.
По завершении тяжелой разгрузки пустая подвода, постукивая колесами на мостовой, скрылась за углом. Павел распрямился, сделал несколько упражнений, чтобы снять напряжение с уставших мышц.
- Пройдемте, - предложил матрос Муромцев, кивая Павлу.
Великий князь последовал за мужчиной на охраняемую территорию. Калитка за ними плотно закрылась. С внутренней стороны у забора также находились два часовых.
- Так, значит, вы из крымских крестьян? – серьезно поинтересовался подошедший комендант.
- Да уж какой крестьянин, труд весь позабыл, столько лет на фронте, - пожал плечами Павел, понимая, что начинается допрос, хоть и замаскированный под доброжелательную беседу.