Как ни была талантлива Вера, все же через некоторое время мужчины начали присматриваться к ней, подсознательно ощущая притяжение женского пола. Красноармейцы не подозревали обаятельного юношу в переодевании, но при общении старались оказаться поближе, ненароком коснуться, вдохнуть запах волос, да и сами разговоры становились все развязнее. Самый взрослый из отряда, фронтовик Семен Яковлевич, прямо сказал Павлу.
- Следи за братом в оба. Не было бы беды.
Великий князь молча кивнул - он и сам видел, как мужики вились около его невесты, а вскоре, стоило ему на минуту отвлечься на перекур с новыми знакомыми, как Вера куда-то запропастилась. Впрочем, почти сразу вернулась, уселась рядом с «братом», обхватила за шею и жарко зашептала в ухо, посмеиваясь, будто делясь какой-то веселой новостью.
- Уходить нам пора, Павел. Меня почти разоблачили.
- Кто? – беззвучно спросил великий князь.
- Политрук. Прижал в тамбуре, обнаружил корсет. Дал мне ночь на размышления.
- Гнида пролетарская, - прошипел Павел, сжимая кулаки.
Вера нарочно громко засмеялась, накрывая своими ладонями напряженные кисти любимого мужчины. Павел закрыл глаза, выравнивая дыхание и стараясь привести мысли в порядок. Корсет - это было очень плохо. Догадливый политрук наверняка сделал правильные выводы. К тому же, поезд приближался к Уфе, где им предстояло соединиться с отрядом неведомого Павлу комиссара. Великий князь подозревал, что на товарища Сидорова он не похож, и обман будет тотчас раскрыт.
Глубокой ночью, едва состав затормозил у какого-то полустанка, Павел и Вера смело спрыгнули на насыпь.
- Попользовались проездом и продовольствием, – нервно хихикнула Вера, смотря вслед ушедшему в ночь поезду.
- Считай, коней в залог оставили, – пожал плечами Павел.
Царевна грустно вздохнула по своему серому в яблоках.
Переночевали в поле – нашли неказистый, оставленный, видимо, сторожами шалаш, и безмятежно заснули, прикрывшись павловой шинелью. А едва рассвело, побрели вдоль железнодорожного полотна до первого населенного пункта. Павел даже приблизительно не знал, где они находились.
Лишь ближе к вечеру, уничтожив весь запас сухарей, сахара и воды, молодые люди добрались до маленькой станции. Поговорив с разговорчивым работником путей, Павел прояснил, что они оказались на подходе к самой Уфе, на одной из предварительных развязок.
- Вот этот состав до Благовещенска, а этот, к примеру, на Самару пойдёть… - рассказывал страдавший от недостатка общения рабочий.
- А не знаешь ли, уважаемый, где покушать здесь можно? – поинтересовалась Вера.
Мужик сдвинул фуражку, почесал затылок, а потом махнул рукой, приглашая за собой.
На незначительной станции, к удивлению путников, оказался буфет. По словам разводящего, многие составы делали здесь продолжительную остановку, и перекусить на середине пути стало доброй традицией для машинистов.
По поводу странных молодых людей в военной форме, голодных, как дикие звери, расплатившихся золотыми, еще царскими монетами, у буфетчицы наверняка появилось свое мнение. Но вслух женщина ничего не сказала, выдала путникам двойные порции щей и пережаренных жестких котлет с кашей. Залила свежей воды в ведерный самовар. На дорогу Павел предусмотрительно наполнил флягу чистой водой и набрал пакет пирожков.
Как только женщина отвлеклась на зашедших в буфет рабочих, Павел дернул Веру за рукав, показывая взглядом на выход. Пара быстро покинула помещение.
Стараясь не привлекать в себе внимания, они присматривались к грузовым поездам. Рядом тронулся товарный состав. Платформы с лесом. Крытые вагоны. На самом первом было криво написано краской «Самара». Павел крепко схватил Веру за руку. Они побежали по насыпи. поравнялись с вагоном, у которого была чуть отодвинута дверь. Мужчина ловко закинул вещмешки в образовавшуюся щель, подтянулся сам, помог забраться девушке. Пока глаза не привыкли к темноте, Павел и Вера чутко прислушивались и выравнивали дыхание. Потом осмотрелись. В полутьме обрисовывались очертания телег и подвод, наваленных друг на друга. Лишь у выхода оказалось немного свободного места.
Поезд постепенно набирал скорость. Путешественники одновременно вздохнули. В сухом помещении пахло старым деревом, углем и лесом.
- Кажется, опять едем, - улыбнулась царевна. – Не думала, что в моей жизни настанет время приключений. Впрочем, первые пятнадцать лет были совсем скучными…
Они удобно расположились на ближайшей телеге, в которой находились холщовые мешки. Задремали под равномерный стук колес. Проснулись, когда дверь крытого вагона с грохотом захлопнулась. Состав стоял. Снаружи слышались голоса рабочих, обсуждающих ротозеев, не запломбировавших вагон. Поезд остановился ненадолго, и уже через несколько минут путешественники с облегчением выдохнули, почувствовав движение. Вагон не был глухо запечатан, сквозь многие щели просачивался свет, давал возможность видеть силуэты друг друга и предметов.
Павел раскрыл пакет, полученный в буфете. Запахло сдобой. Не сказать, что это были самые вкусные пирожки в его жизни, но настроение быстро улучшилось. Вера начала рассказывать о событиях прошедшего года. Она старалась сдерживать эмоции, но Павел чувствовал, как нелегко ей далось осознание краха самодержавия и ареста. Но самое большое потрясение девушка испытала, когда позволила себе поверить в гибель любимого человека. Павел не видел ее слез, но ощущал их на своей щеке, когда, не справившись с собственными чувствами, обнял царевну, коснулся ее мягких солоноватых губ. Вера всхлипнула, прижалась к великому князю. Подняла заблестевший в полутьме кошачьим отсветом взгляд.
«Не в вагоне же!» - твердо приказал себе Павел, осторожно обнимая невесту, не позволяя себе намеков на большее. Впрочем, совсем спокойным он себя не ощущал и это неожиданно порадовало молодого человека. Разговор пришлось срочно переводить на отвлеченную тему.
На станциях в неплотно закрытый вагон регулярно заглядывали работники путей и обходчики. Вера с Павлом прятались между телегами, демонстрируя чудеса акробатики. Ночь прошла в перестуке колес, рваных резких движениях, когда состав зачем-то загоняли на запасные пути.
Поутру Павел с силой отодвинул тяжелую дверь. Высунулся в образовавшуюся щель, жмурясь от солнечного света. Издалека прочитал название полустанка. По всему выходило, что находились они совсем недалеко от Самары. Увидев приближающихся рабочих, Павел шагнул между вагонами. Подслушанный разговор великому князю не понравился – люди решили на следующей станции наглухо запломбировать вагон, иначе в конце пути груз могли забраковать. Недолго думая, Павел разбудил Веру и быстро объяснил ситуацию. Они успели скинуть свою поклажу на землю, когда состав медленно тронулся. Павел решительно спрыгнул и протянул руки.
- Прыгай, Вера.
В светлых глазах царевны промелькнул страх. Она присела на корточки, вцепившись в дверь, но не смогла разжать пальцы. Павел быстрым шагом двигался рядом, понимая, что ближайшие секунды решат все.
- Ты мне веришь? Прыгай!
Вера вдруг встряхнула волосами и сильно оттолкнулась от пола, бросившись прямо в руки великого князя. Он покачнулся, но удержался на ногах – девушка оказалась совсем легкой.
От радости горячо поцеловал измазанное чем-то темным личико.
- А ты смелая, дорогая.
Вера нервно засмеялась.
- Я так часто не могла этого сделать – в своих снах.
Она внимательно посмотрела на Павла и покачала головой.
- Мы похожи на чертей.
Путешественники, действительно, основательно перемазались в угольной пыли – по-видимому, мешки в телеге, приютившей их на ночь, использовались для переноса угля. Павел попытался вытереть грязными ладонями лицо, но размазал по себе черный налет еще больше. Вера критично осмотрела себя. Форма уж точно пришла в негодность. Великий князь напоминал арапа, сама же девушка выглядела почти пристойно, если не считать черных полос на щеках и вокруг глаз.