Красная кобра[1] мчалась по узкой дороге, привлекая внимание полей, ветра и насекомых, и через некоторое время въехала в более растительную местность, слева и справа то и дело попадались деревья, сначала редкими посадками, а вскоре начали приобретать все более густой вид. Пенни доедала последнюю пачку мармеладных мишек, со стонами отрывая их безмозглые головы, и подвывала строчки из «ребята на мустангах»[2].
Они никогда еще не говорили так много друг с другом и при иных обстоятельствах вряд ли бы даже начали разговор, оказавшись случайным образом в одной компании. Но сейчас им было очень легко высказывать все, что только приходило на ум. Машина теперь казалась вагоном, следующим в один конец, а они были случайными попутчиками, не знающими, когда начнется или закончится их путешествия, и есть ли в нем вообще точка невозврата. Мэдисон хотела курить, но пачка с сигаретами тоже лежала в бардачке, так что путь к ней преграждало все существо Пенни, кривящей маленький носик от одного лишь упоминания о сигаретном дыме. Ничего, когда это закончится, Мэдисон будет курить как лошадь, одну за одной, пока легкие не начнут умолять ее прекратить. Мэдисон любит, когда ее умоляют, даже если это делает ее собственный организм.
- Когда я стану известной. – Пенни закончила мучать песню своим бэк-вокалом. – То хочу взять псевдоним.
- Хорошая идея! – кивнула Мэдисон, легонько хлопая по рулю. – Как вообще известного человека могут звать Пенни. Это страшно даже для официантки из придорожного кафе. Так и вижу эту ужасную желтую форму с красным или зеленым промасленным передником, сальные волосы под фирменной шапочкой и грязный бейдж с неровной надписью черным выцветающим маркером «Пенни». Ух, до костей пробирает.
Девушки долго смеялись, отчего Пенни подавилась откусанной головой медведя.
- Пенни Купер. Я так и чувствую в этом имени запах дешевого остывшего кофе и блинчиков с клиновым сиропом, еще знаешь – отголоски ржавчины и плохо прокрашенных корней. – не унималась Мэдисон, продолжая смеяться, отмахиваясь одной рукой от летящих в ее сторону мармеладных медведей.
- Пенелопа. – израсходовав все имеющиеся продовольственные снаряды, заключила Пенни. – Пенелопа Прайс. Что-то мягкое, но величественное.
- Тебя будут ненавидеть все заикающиеся люди. – Мэдисон обнажила верхний ряд зубов.
- Тебе конец, Мэд! – Пенни потянула свои худенькие ручки к волосам Мэдисон, когда на дорогу в нескольких десятков метров перед ними что-то выбежало, похожее не то на дикое животное, не то на…
- Твою мать! – Мэдисон резко вывернула руль и ударила по тормозам. Существо будто предвидя маневр машины, отскочило в нужную сторону, избежав летального столкновения. Пенни отбросило на сиденье водителя, она чудом не вылетела через окно, и теперь лежала на ногах Мэдисон, издавая получеловеческие, полу щенячьи звуки.
- Ненавижу животных! – проскрипела Пенни. – какого черта они выпрыгивают на дорогу, уверена, что и в мире зверей есть более надежные способы для самоубийства! – девушка медленно подняла голову, ставшую теперь не просто тяжелой от обилия ума, но и больной, мысленно радуясь тому, что не повторила участь героини «доказательства смерти». Пенни посмотрела на лицо Мэдисон.
- Эй, Мэд, ты в порядке. Мэд? – Мэдисон не отвечала, только беспрестанно пялилась вперед, изо всех сил сжимая руль. Пенни прислонила голову к ее плечу и перевела взгляд в ту же сторону. – Что за…
У машины стояла девушка, лицо которой выражало совершенно нечеловеческий страх. Ее безумные, красные от слез глаза были готовы вырваться из глазниц, пока она пыталась исследовать салон, будто выискивая в нем и его обитателях опасность. Влажные волосы облепили все лицо и были настолько перепачканы в грязи и крови, что казалось невозможным угадать их цвет. Девушка царапала пальцами без ногтей капот, не обращая внимание на то, что под палящим солнцем он явно был раскален как электрическая плитка.
Мэдисон скинула с себя Пенни и выбежала из машины. Девушка сначала отпрянула на пару шагов, но потом бросилась на Мэдисон, обнимая цепкими грязными руками. В ее глазах проступило облегчение.
«Спасибо – спасите - cмерть».