Ноздри Йонга раздулись, когда он заметил это, и он медленно протер глаза покрытой шрамами рукой.
Девур сел за свой стол.
— Остальным стоять, — приказал он и посмотрел угрюмо по очереди всем в лицо. — Этот марсианин умрет, может быть, не от рук роботов или не в обезоруженном корабле. Я подумаю об этом; и если ты, землянин, полагаешь, что спас его, то будь уверен, что я придумаю что-то еще более забавное. У меня великое воображение.
— Я требую, чтобы его считали военнопленным, — заявил Лакки.
— Но войны нет, — ответил Девур. — Он же шпион. Он заслуживает смерти. Он убийца робота. Он дважды заслуживает смерти. — Его голос внезапно задрожал. — Он поднял руку на меня. Он заслуживает смерти дюжину раз.
— Я выкупаю моего друга, — прошептал Лакки.
— Он не продается.
— Я заплачу высокую цену.
— Каким образом? — свирепо ухмыльнулся Девур. — Выступив свидетелем на конференции, как я тебе предлагал? Теперь уже слишком поздно. И этого недостаточно.
— Этого я никогда не смогу сделать, — сказал Лакки. — Я не буду лгать во вред Земле, но существует правда, и я могу ее рассказать; правда, о которой вы не знаете.
Бигмен резко его прервал:
— Не торгуйся с ним, Лакки.
— Обезьяна права, — поддержал Девур. — Не торгуйся. Ты ничего не сможешь сделать мне такого, чтобы выкупить его. Я не продам его даже за всю Землю.
Неожиданно вошел Йонг.
— Я бы согласился и на меньшее. Послушаем Советника. Их жизни, возможно, стоят той информации, которой они располагают.
— Не провоцируй меня. Ты под арестом, — оборвал его Девур.
Но Йонг поднял стул и швырнул его с треском:
— Я не признаю твоего ареста. Я наставник. Ты не можешь собственноручно наказать меня. Ты не осмелишься, как бы я тебя ни провоцировал. Ты обязан сохранить меня для суда. И на любом суде у меня есть что сказать.
— А именно?
Вся неприязнь стареющего наставника к молодому аристократу выплеснулась наружу:
— Обо всем, что произошло сегодня: как пятифутовый землянин бил тебя до тех пор, пока ты не взвыл и Зейон не вынужден был вступиться, чтобы спасти тебе жизнь. Зейон выступит свидетелем. Все на базе запомнят, что ты не осмелился показать свое лицо в течение нескольких дней после сегодняшнего происшествия. Или у тебя хватит мужества показать разбитое лицо до того, как оно заживет?
— Умолкни!
— Не хочу молчать. Мне не потребуется ничего говорить, если ты прекратишь ставить свою личную ненависть выше блага Сириуса. Слушай то, что собирается сказать Советник. — Он повернулся к Лакки. — Я обещаю тебе честное соглашение.
— Что еще за честное соглашение? — проговорил Бигмен. — Ты и Зейон однажды проснетесь утром и обнаружите себя случайно убитыми, а Девур будет весьма сожалеть и пошлет вам цветы, только после этого уже некому будет рассказать, как он призывал на помощь роботов, чтобы спрятаться за их спиной, когда марсианин вытряхивал из него душу. И все пойдет так, как ему угодно. Итак, из-за чего торгуемся?
— Ничего подобного не произойдет, — твердо сказал Йонг, — потому что я рассказал всю историю одному из роботов в течение того часа, что был здесь. Девур не знает, какому роботу, и не узнает. Если же Зейон или я сам умрем каким-то неестественным образом, история будет передана полностью в общественный субэфир. Я совершенно уверен, что Девур будет старательно заботиться, чтобы с Зейоном и мной ничего не случилось.
— Мне не нравится это, Йонг, — затряс головой Зейон.
— Тебе это понравится, Зейон. Ты засвидетельствуешь его избиение. Не думаешь ли ты, что он сделает себе хуже из-за тебя, не прими ты предохранительных мер? Идем, мне надоело жертвовать честью Службы ради племянника властителя.
— Хорошо, что за информация у тебя, Советник Старр?
— Это больше чем информация, — проговорил глухо Лакки. — Это капитуляция. Есть еще один Советник в пространстве, которое вы называете территорией Сириуса. Согласитесь признать моего друга в качестве военнопленного и сохранить ему жизнь, забыв об инциденте с уничтожением робота, и я выдам этого другого Советника.
13. Накануне полета на Весту
Бигмен, который до самого конца был уверен, что у Лакки есть какая-то уловка, ужаснулся. Он душераздирающе закричал:
— Нет, Лакки! Нет! Такой ценой я не хочу освободиться!
Девур откровенно удивился:
— Где? Ни один корабль не мог проникнуть сквозь нашу оборону. Это ложь.
— Я доставлю вас к этому человеку, — угрюмо сказал Лакки, — если мы достигнем соглашения.
— О силы! — прорычал Йонг. — Ведь это и есть соглашение.
— Подожди, — зло прервал его Девур. — Я признаю, что это может представлять для нас ценность; но предлагает ли Старр откровенно выступить на конференции на Весте и сообщить о том, что другой Советник вторгся на нашу территорию и сам Старр добровольно раскрыл его тайное местопребывание?
— Это так, — ответил Лакки. — Я признаюсь в этом.
— Слово чести Советника? — презрительно усмехнулся Девур.
— Я уже сказал, что дам показания.
— Ну что ж, идет, — сказал Девур, — поскольку наши наставники хотят получить эту информацию, у тебя есть возможность в обмен на нее получить ваши жизни. — Внезапно его глаза яростно вспыхнули. — На Мимасе. Это так, Советник? Мимас?
— Ты прав.
— Клянусь Сириусом! — Девур вскочил в волнении. — Мы едва не проворонили его. Службе, по-видимому, это не пришло в голову.
— Мимас? — задумчиво повторил Зейон.
— Служба пока его не получит, — злобно глядя на него, заявил Девур. — На «Метеоре» было три человека, очевидно, все трое вышли на Мимасе, двое вернулись на борт корабля, один же остался там. Мне кажется, именно в вашем отчете, Йонг, утверждалось, что Старр всегда работает в паре.
— Он всегда так действовал, — возразил Йонг.
— И у вас не хватило сообразительности предугадать возможность присутствия третьего человека? Когда мы отправимся на Мимас? — Казалось, Девур подавил в себе яростное стремление к мести под влиянием этого неожиданного развития событий, возвратившись к той насмешливой иронии, которую демонстрировал, когда двое землян опустились на Титане. — Своим присутствием ты доставишь нам удовольствие, Советник, не так ли?
— Конечно, мистер Девур, — кивнул Лакки.
Бигмен отошел, опустив голову. Теперь он почувствовал себя плохо, даже хуже, чем в момент приближения робота, когда металлические клешни сжали его руку, готовые ее сломать.
«Метеор» снова летел в космосе, но уже не как независимый корабль. Его взяли в жесткие магнитные объятья, и он шел в соответствии с импульсами от мотора сопровождающего сирианского корабля.
Полет от Титана до Мимаса занял полных два дня, и это было тяжелое дм Лакки время, полное горьких, тревожных ожиданий.
С ним не было Бигмена, его у него забрали и поместили на сирианском корабле. (Как подчеркнул Девур, находясь на разных кораблях, они стали заложниками соответствующего поведения каждого из них.)
Вторым на корабле был сирианский наставник Харрит Зейон. С ним было нелегко. Он не пытался обратить Лакки Старра в сирианскую веру, и Лакки не мог удержаться, чтобы не перейти в наступление по этому поводу. Он спросил, был ли Девур, по мнению Зейона, образцом высшей расы человеческих существ, которые населяют планеты Сириуса.
Зейон отвечал неохотно:
— Девур не принес пользы ни на Службе учебной, ни на Службе порядка. Он слишком эмоционален.
— Ваш коллега Йонг, похоже, считает последнее самым серьезным недостатком. Он не делает секрета из своего невысокого мнения о Девуре.
— Йонг является… является представителем экстремистского течения среди наставников. Тот шрам на руке он получил во время каких-то звездных волнений, сопровождавших приход к власти нынешнего руководителя Центрального Управления.