Выбрать главу

— Я надеюсь, доктору Капелло не приходится подниматься по этим ступенькам в его состоянии, — заметила она.

— Он делает это, — ответил Роланд с налетом восхищения и раздражения. — Настаивает. Я не знаю, сколько он еще сможет с этим справляться. Возможно, мы поставим кровать на застекленной террасе, когда он больше не сможет подниматься на третий этаж.

— Болезнь прогрессирует медленно? — спросила она, когда они дошли до лестничной площадки.

— Очень медленно до недавнего времени. Диализ больше не помогает. У него было слишком много инфекций, чтобы претендовать на трансплантацию. На прошлой неделе он сдался. Говорят, что почечная недостаточность — один из самых мирных путей ухода. Маленькое благословение. Очень маленькое. — Он указал в направлении вниз по коридору. — Сюда.

Второй этаж был детским королевством во время ее жизни здесь. В последние пару месяцев шестеро детей делили четыре спальни и две ванные. Девочки: Тора, Кендра и Эллисон, — спали в восточной стороне дома, которую доктор Капелло называл стороной восхода, а мальчики: Роланд, Дикон и Оливер, — спали на западной стороне, стороне заката. У мальчиков был вид на океан, а у девочек комнаты побольше. Честная сделка, думала Эллисон, вспоминая.

— Где сплю я? — спросила она. Второй этаж явно выглядел иначе, что имело смысл. Дети больше не были детьми. Не было причин держать баллончики с краской и скейтборды в холле, кинопостеры с Бэтменом, купальники и полотенца, висевшие на крючках.

— Сюда, — сказал он, указывая ей на спальню на стороне заката.

— Это твоя старая комната, — вспомнила она.

— Да, теперь это гостевая.

— Где ты спишь? — поинтересовалась она, пока Роланд открывал дверь и включал свет.

— Последние несколько недель на стуле в папиной комнате.

Эллисон вошла и положила сумку на кровать. Комната находилась в углу дома. В ней были два окна — одно выходило на север на редкий лес, а другое на запад на океан. Окно с видом на океан было полуоткрыто и впускало морской бриз, и ей было приятно заметить, что скамейка у окна была украшена белыми валиками и голубыми подушками, бинокль для наблюдения за птицами висел на крючке. Она уже представляла себе, как сидит в этом уютном местечке и читает весь день.

Старая деревянная кровать Роланда исчезла, и ее заменила полноразмерная латунная с покрывалом кремового цвета, и простынями, и подушками цвета морской волны, темно-синий коврик и пейзажи Энсела Адамса в рамках на стене. Это была милая, немного формальная комната в пансионе.

— Очень мило, — похвалила она, скрывая разочарование по поводу того, как сильно многое изменилось.

— Тора присматривает за домом, — сказал Роланд. — Она занималась ремонтом около пяти лет назад. Вмятины в стенах, царапины на полу. На потолке со стороны Дикона даже было пятно от соуса барбекю.

— Погоди, соуса барбекю?

— Я имею в виду, мы надеялись, что это был он, — хмыкнул Роланд. — Мы не спрашивали.

— Поверить не могу, что здесь была твоя комната, — произнесла она, садясь на кровать. — Тут не пахнет грязными ногами.

— Это было из-за Дикона, — заметил Роланд.

— Лжец. Я помню твои кроссовки для бега. Доктор Капелло пригрозил вызвать бригаду химзащиты, чтобы обеззаразить твой шкаф.

— Папа.

— Что?

— Ты продолжаешь называть его доктором Капелло. Он был твоим папой.

— Он был моим папой, — ответила Эллисон. — А ты был моим братом. Ты до сих пор чувствуешь себя моим братом?

Роланд встал в дверном проеме, не выходя и не входя. Даже будучи мальчиком, у него была привычка блокировать проходы, заполнять рамки, держаться за потолок, вытягивая руки и спину.

— Я не знаю, что я чувствую, — сказал он.

— Он не усыновил меня официально, как вас, Дикона и Тору, — продолжила она. — Я была всего лишь приемным ребенком, которого он взял к себе на воспитание.

— Ты была не просто кем-то. Он любил тебя.

— Я знаю, что любил. И он был очень добр ко мне. Поэтому я здесь. По крайней мере, за это я пред ним в долгу. И, наверное, даже больше.

— Он бы, наверное, сказал, что ты ничего ему не должна.

— Ну, вообще-то должна. Я любила тетю Фрэнки, правда. Но ей было семьдесят пять, когда я к ней переехала. Но там была только я, и она, и ее партнеры по бриджу по вторникам и воскресеньям. Потом она умерла, а с ней и настоящая семья. Я почти жалею, что была так счастлива здесь. Возможно, тогда бы я не скучала по вам так сильно.