— Что это, черт возьми? — спросила Эллисон, заинтригованная и напуганная этой мрачной экспозицией.
— А что делаешь ты, когда у тебя слишком много денег, слишком много свободного времени и не так много здравого смысла?
— Не знаю, — ответила она.
— Это костяной ключ, — сказал Дикон, указывая на стальной предмет в форме буквы F и около десяти дюймов в длину. — Не спрашивай меня, для чего нужно выворачивать кости, но вот, для чего он. А вот эта штука рядом, похожая на штопор, в действительности трепан.
— Что-что?
— Трепан? Это, хм, штука для проделывания дыр в черепе.
— О, это отвратительно, — сказала она, морщась.
— Я знаю, да. А этот, тем не менее, этот самый лучший, — сказал Дикон, указывая на предмет, похожий на деревянную крутящуюся булавку с круглым наконечником и разъединенному по центру.
— Что это за штука?
— Догадайся, — сказал он.
— Только, пожалуйста, не говори, что это деревянный фаллоимитатор.
— Близко. Это расширитель, — сказал он, улыбаясь.
— Деревянный?
— Он был отшлифован и очищен.
— Ты что, шутишь?
Дикон безумно ухмыльнулся.
— У него еще есть аппликатор из пиявки.
— О, Боже мой. — Эллисон закрыла рот руками и рассмеялась от отвращения и ужаса.
— Я не шутил про фрик-шоу, — сказал Дикон.
— Доктор Капелло коллекционирует такие вещи? Случайно? Специально? Никто его не заставляет?
— Перед тобой медицинская история. — Дикон махнул рукой, указывая на шкафы. — По-сумасшедшему огромная чертова медицинская история. Тут у нас ножницы для удаления миндалин. Набор щипцов, размером с твои руки. А, да, этот малыш позолоченный прибор для поднятия века. Тебя еще не вырвало?
— Ножницы для удаления миндалин?
— Чик-чик, — сказал Дикон.
— Да, меня сейчас вырвет.
— Я же говорил, что ты об этом пожалеешь, — сказал Дикон.
— Мне нужно присесть, — сказала Эллисон, подшучивая. В конце концов, Дикон ее предупреждал. Каким бы отвратительным ни было зрелище, это было довольно захватывающе. Завораживающе.
Дикон открыл крышку сундука и достал оттуда старое одеяло, бросил его на пол и уселся, скрестив ноги. Эллисон уселась рядом с ним.
— Папа странный, — сказал Дикон.
— Не знала.
Дикон рассмеялся.
— Вини во всем его бабку с дедом, — сказал он.
— Злого Виктора и сумасшедшую Дейзи?
— Да уж. Папа нашел кучу вещей своих бабушки и дедушки здесь, на чердаке, когда вернулся в первый раз. Включая кое-что из того, что они использовали на ней. В том числе… — Дикон подполз к одному из шкафов и указал на предмет внутри. — Этот ледоруб.
— Ледоруб?
— Через нос в лобную долю, — сказал Дикон. — Но он не помог. Предполагалось, что он сделает ее менее капризной. Вместо этого она впадала в бессознательное состояние.
Эллисон содрогнулась при виде тонкого металлического стержня с заостренным концом. Она не могла перестать думать о том, как это когда-то было засунуто в мозг страдающей женщины.
— Этого не было в статье, которую я прочла, — сказала Эллисон.
— Та, что висит на стене у отца? Поверь мне, в этой статье много чего нет, — сказал Дикон, закатывая глаза. — Но, знаешь, как говорят, не позволяй фактам вставать на пути. Женщина в бессознательном состоянии задушена до смерти своим мужем в качестве акта сострадания — как-то уж слишком для меня. Колонка новостей твоей дружелюбной местной газетенки.
— Он задушил ее до смерти? — спросила Эллисон.
— Голыми руками, — сказал Дикон. — А потом вышиб себе мозги пистолетом. Забавная история, правда?
— И доктор Капелло решил сохранить все медицинское оборудование, которое осталось после нее? — спросила Эллисон. — Думаю, я бы все это выбросила.
— Это часть семейной истории, — сказал Дикон. — К тому же коллекционировать антиквариат — все равно что делать татуировки. Ты обещаешь себе, что ты сделаешь маленькую и простую, а год спустя… — Дикон вытянул руки, чтобы показать свои тату, стилизованные под китайских черных драконов, которые обвивали его спину через плечи и спускались вниз по рукам.