Джин. Энни не имеет никакого отношения к тому, что эта тебе письма пишет.
Моррис. Она мне не пишет.
Джин. Не надо чепухи говорить!
Моррис. Я ведь говорил, что именно так и будет.
Джин. Она всегда была жутко завистливой.
Моррис. Я предупреждал!
Джин. Видеть не может, когда у кого-то что-то получается.
Моррис. Пожалуйста, мы можем оставить эту тему?
Джин. А Энни какова?!
Моррис. Энни просто дрянь и всегда была такой.
Джин. Она ведь прекрасно знает о моих проблемах, но все равно завидует, когда нам что-то хорошее выпадает. Я хочу сказать, это же всего какие-то два миллиона, правда? Она всегда такой была. У нее вон свои дети есть, а они домой что-то не больно часто заглядывают.
Моррис. Вот об этом я и говорю…
Джин. А Норман? И что только она в нем нашла?
Моррис. Я знал, что так и будет.
Джин. Как «так»?
Моррис. А ты вспомни, что было в аэропорту.
Джин. Что было?
Моррис. Он ведь чуть-чуть промахнулся, а то бы в нас врезался.
Джин. Кто промахнулся?
Моррис. Да самолет, помнишь? Пролетел всего нескольких сантиметрах от нас, когда мы выходили из аэропорта в Лос-Анджелесе.
Джин. Разве это было близко?
Моррис. А где же это, по-твоему, было?
Джин. Ну, просто недалеко.
Моррис. Недалеко? Недалеко — это когда в двух милях.
Джин. Ох, хватит уже, Моррис!
Моррис. Это было так близко, что я даже унюхал, чем пахло от пилота!
Джин. Пожалуйста, не начинай сначала.
Моррис. А в Венеции? Помнишь тот несчастный случай?
Джин. Какой еще несчастный случай?
Моррис. Когда из автобуса вывалилось стекло и упало на лодку. Ты что, не видела? Прямо в Гранд Канал, совсем рядом с нами. Нам же головы могло снести к чертовой матери!
Джин. Нет, я не видела.
Моррис. А теперь я уверен, что в новой веранде заведутся лягушки!
Джин. Энни верна себе. Говорила тебе, что им нужно подарить что-нибудь посолиднее!
Моррис. Я так и знал, что начнутся споры, раздоры. Господи, до чего же мне осточертело выяснять отношения!
Джин. Так ты сам первый и начинаешь! Но как же ты мог не сказать мне об этом проклятом письме?
Моррис. На дворе Рождество, а мы чем занимаемся?!
Джин начинает что-то искать в ящиках комода.
Джин. Ты что, мои вещи куда-то переложил?
Моррис. Какие вещи?
Джин. Билеты.
Моррис. Какие билеты?
Джин. Да лотерейные, какие еще!
Моррис. Зачем тебе?
Джин. Хочу проверить.
Моррис. Только не говори мне, что ты опять купила лотерейный билет!
Джин. А почему нет?
Моррис. Просто не могу поверить!
Джин. Да почему нет-то?
Моррис. Поверить не могу…
Джин. Так Рождество же.
Моррис. А что, если мы выиграем?
Джин. Да ну тебя!
Моррис. Тебе двух миллионов мало?
Джин. Я же просто так, от нечего делать.
Моррис. Джин, ну что ты такое говоришь? Не понимаю, честное слово! Мне даже не верится, что ты опять принялась за старое. Ты же судьбу испытываешь, вот что ты делаешь! Это такая глупость. Если мы опять выиграем, с нами же разговаривать никто не станет!
Джин включает телевизор и садится.
Джин. Угомонись, Моррис.
Моррис. Вот увидишь, это принесет нам несчастье.
Джин. Почему это?
Моррис. Потому что всегда так бывает.
Джин. Да ничего подобного.
Моррис. Случится какая-нибудь беда.
Джин. Да не выиграем мы, не волнуйся.
Моррис. Я так ясно все себе представляю…
Джин. Ну, скажи, кому может так чудовищно везти, а?
Моррис. Дом до крыши будет завален письмами, полными ненависти. Если мы опять выиграем, у меня будет нервный срыв, я тебя предупреждаю! Я и так уже думаю, что могу умереть в любой момент, а если ты еще раз выиграешь, это будет конец, я уверен! Конец нашему везению!
Джин продолжает смотреть телевизор и записывает номера.
Джин. Ой, смотри, шестерка… Я угадала!