Они прибыли, и тотчас же началась традиционная программа школьного пикника: игры для девочек, более мужественные состязания для мальчиков. Лорд Чедлей, покровитель прихода святого Луки в Блэдстоне и амфитрион[3] празднества, приготовил качели и гигантские шаги, которые подняли адский визг, услаждающий слух детворы. Поль некоторое время стоял вдали от всех этих наслаждений, впившись взглядом в группу девочек, среди которых двигалась его богиня. Лишь только она отошла от них и он мог приблизиться к ней, не привлекая к себе внимания, он ползком добрался до волшебного круга ее аромата и остался недвижно лежать, опьяняясь благовонием; как только она тронулась с места, он пополз к ней на животе, как молодой змееныш.
Через некоторое время Мэзи приблизилась к нему.
— Почему ты не играешь с другими мальчиками? — спросила она.
Поль сел на корточки.
— Не знаю, мисс, — робко промолвил он.
Девушка взглянула на его оборванное платье, смутилась и мысленно упрекнула себя за бестактный вопрос.
— Не правда ли, это место красиво? — спросила она.
— Здесь чудесно, — сказал Поль, не отрывая от нее глаз.
— Здесь не хочется делать ничего, только быть здесь, этого довольно. — Она улыбнулась. Он кивнул головой:
— Да! — и затем, внезапно осмелев, добавил вызывающе: — Я люблю быть один.
— Тогда я оставлю тебя, — сказала Мэзи, смеясь.
Кровь густо прилила к его немытым оливковым щекам, и он вскочил на ноги.
— Я этого не хотел сказать! — горячо запротестовал он. — Я думал об остальных мальчиках.
Она была тронута его красотой и чувствительностью.
— Я только пошутила. Я уверена, что тебе приятно быть со мной.
Поль никогда не слышал таких прекрасных звуков из человеческих уст. Для его ушей, привыкших к резкому ланкастерскому диалекту, ее голос, мягкий и нежный, звучал как музыка. Таким образом, еще одно из пяти его чувств было очаровано.
— Вы говорите так красиво, — сказал он.
В эту минуту разряженный потный учитель подошел к ним.
— Сейчас начнется состязание в беге, и мы хотели бы, чтобы дамы присутствовали. Победителям лорд выдаст призы. Первый забег для мальчиков до одиннадцати лет.
— Ты можешь принять в нем участие, — сказала она Полю. Иди, а я посмотрю, как ты победишь.
Поль побежал. Сердце его пылало. На ходу он автоматически засовывал в штаны рубашку, которую не могла удержать его единственная подтяжка. Богиня владела всеми его мыслями. Он воображал себя рыцарем и бежал, чтобы завоевать ее благосклонность. Поль знал, что умеет бегать. Он мог бежать, как молодой олень, и, хотя и презираемый всеми, обгонял любого мальчика на Бэдж-стрит.
Он занял свое место среди других участников состязания. Вдали на фоне травы выделялись два человека, державшие протянутую ленту. С одной стороны от Поля стоял приземистый веснушчатый малый с бесформенным потным носом, с другой — долговязое чахоточное существо в белом отложном воротничке, красном галстуке, с цветком в петлице и очень важным видом. Соседство Поля было весьма неприятно обоим, и они старались прогнать его с линии старта. Но Поль, прирожденный воин, принял угрожающую позу и дал немедленный отпор. Толстый мальчик, получив удар в живот, скорчился от боли, а чахоточное существо стало усиленно тереть ушибленную голень. Причетник, занятый выравниванием линии старта, восстановил порядок. Линия стояла недвижно. Вдали, у финишной ленты, показалась белая толпа, в которой Поль угадал дам в светлых летних платьях; среди них, хотя он и не мог разглядеть ее, находилась та, для которой он должен добыть победу. Приз не играл роли. Поль бежал только для нее. В своем детском сознании он слился с ней воедино. Он был ее рыцарь.
Прозвучал сигнал. Мальчики сорвались с места. Поль, прижав локти и устремив глаза в пространство, бежал, чувствуя всю свою душу в пальцах ног, проглядывавших сквозь рваную обувь. Он не знал, кто впереди него, кто сзади. Это было безумие битвы. Он мчался, пока кто-то не обхватил его сзади и не остановил.
— Остановись, мой мальчик, остановись!
Поль растерянно оглянулся.
— Я первый? — спросил он.
— Боюсь, что нет, дитя мое.
С огромным трудом ему удалось выжать из себя другой вопрос:
— Каким же я пришел?
— Должно быть, шестым, но ты бежал очень хорошо!
Шестым! Он пришел шестым! Небо, трава и белая толпа дам (среди которых была богиня) превратились в одно сплошное мелькающее пятно. Кружилась голова, и он побрел бесцельно, пока, очутившись в полном одиночестве, не растянулся под тенистым буком. Здесь, переживая в мыслях все, что произошло, он излил в рыданиях отчаяние своей маленькой души. Шестым! Он пришел шестым! Он не сумел выполнить свой рыцарский долг. Как она должна презирать его — она, пославшая его побеждать! Да и почему это могло случиться? Какая-то ненавистная несправедливость правит людскими делами. Почему он не победил? Она ждала его победы. Он побежал. И пришел каким-то жалким шестым! Отчаяние охватило его.