Таким представлял себя Поль в глазах принцессы. И он думал, что она сможет простить ему это! Теперь он боролся уже не ради нее. Ради чего же? Из-за пробуждения Англии? Но сердце того, кто хочет пробудить великую страну, должно быть исполнено мечты, видений, блеска и радости жизни, а в его сердце был мрак.
Он вынул маленький агатовый талисман, прикрепленный к цепочке, и с горечью посмотрел на него. Это был только насмешливый символ обмана. Пол отцепил его и положил на стол. Он не будет больше его носить. Он выбросит его.
Урсула Уинвуд тихо вошла в комнату.
— Вы должны спуститься поесть что-нибудь перед митингом.
Поль встал.
— Благодарю вас, я ничего не хочу, мисс Уинвуд.
— Но мы с Джемсом голодны. Пойдемте, посидите с нами.
— Разве вы собираетесь на митинг? — спросил он.
— Конечно. — Она вопросительно подняла брови. — Почему бы нет?
— После всего, что вы слышали?
— Тем больше оснований для нас пойти. — Она улыбнулась, как в тот памятный вечер, шесть лет тому назад, когда держала в руках ужасную залоговую квитанцию. — Джемс должен поддержать партию. Я должна поддержать вас. Джемс сделает то же, что и я, через несколько дней. Дайте ему только время. Его ум работает не так быстро, как женский. Пойдемте. Когда у нас будет свободное время, вы выскажете мне все. Но пока я уверена, что все понимаю.
— Как вы можете? — спросил он. — Ведь у вас иные традиции.
— Не знаю как насчет традиций, но знаю, что я не отнимаю обратно мою любовь у того, кому дала ее. Я слишком ценю это чувство. А понимаю потому, что люблю вас.
— Другие с теми же традициями не могут понять.
— Я не собираюсь выходить за вас замуж, — произнесла она резко. — Отсюда и разница.
— Да, это так, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.
— Если бы вы не были порядочным человеком, я не сказала бы вам такой вещи. Кроме того, я знаю, что вы меньше, чем кто-либо на свете, захотите назвать меня дурой.
— Что вы! — воскликнул Поль взволнованно. — Что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас?
— Победить на выборах!
— Вы все-таки моя драгоценнейшая леди, моя самая дорогая и близкая, — проговорил Поль.
Ее взгляд упал на агатовое сердечко. Она взяла его и положила на ладонь.
— Почему вы сняли его с цепочки?
— Это маленькое ложное божество.
— Это была первая вещь, о которой вы спросили, придя в себя после болезни. Вы говорили, что хранили его с тех пор, как были еще маленьким мальчиком. Видите? Я помню. Тогда вы придавали ему большое значение.
— Я верил в него.
— А теперь не верите? Но ведь его дала вам женщина.
— Да, — ответил Поль, удивляясь по своей мужской недогадливости, откуда она могла это знать. — Я был тогда одиннадцатилетним ребенком.
— Так храните его по-прежнему. Повесьте его опять на цепочку. Я уверена, что это верное маленькое божество. Сделайте мне одолжение, возьмите его обратно.
И так как не было ничего, что не сделал бы Поль для своей драгоценной леди, он покорно прицепил сердечко на цепочку и положил его обратно в карман.
— Я должен поведать вам, — сказал он, — что эта дама — она казалась мне тогда богиней — избрала меня своим рыцарем на состязании в беге, на состязании малышей в воскресной школе, и я не победил, но в награду она дала мне это агатовое сердце.
— Но в качестве моего рыцаря вы победите. Мой дорогой мальчик, — продолжала мисс Уинвуд, и глаза ее были полны нежности, когда она положила руку ему на плечо, — верьте тому, что старая женщина говорит вам. Не выбрасывайте и малейшего осколка красоты, который был в вашей жизни. Прекрасные вещи — единственно истинные на земле, хотя люди и считают их иллюзорными. Без этого пустячка или того, что он символизирует, были бы вы сейчас здесь?
— Не знаю, — ответил Поль. — Возможно я избрал бы более честный путь.
— Мы приняли вас, как прекрасного человека, не из-за того, чем вы могли бы быть или не быть. Кстати, что вы решили относительно публичного заявления о ваших родственных связях?
— Отец мой, по личным причинам, убедил меня не делать этого.