Рядом зашуршал песок. Клементьев оглянулся и увидел идущего к нему соседа.
– Не помешал?
Сосед был в линялых спортивных брюках, без майки.
– Нет.
– Мечтаем?
– Вот смотрю на рыбаков.
– Какие это рыбаки, – сосед встал рядом с Клементьевым.
Клементьев искоса разглядывал его. Сосед был худ, нескладен и бледен. Просто удивительно, как можно жить столько времени на море и ни капельки не загореть.
Сосед заметил его взгляд.
– Наверно, удивляетесь, почему я не загорел?
– Признаться, да.
– Мое тело не воспринимает солнца.
– Не воспринимает солнца? – удивился Клементьев.
– Да. Оно отталкивает его. Так сказать, несовместимость. Если я побуду на солнце, то не загорю, а, наоборот, стану еще бледнее.
– А что говорят врачи?
– Как всегда, чепуху. Нервная система, то, се.
Сосед улыбнулся. У него была широкая, очень красивая улыбка.
– А вы все время на солнце.
– Да. У меня нет несовместимости с солнцем.
– Ну как ваша машина?
– Машина? Да так… Больше хлопот, чем удовольствия.
– Я тоже хотел приобрести машину, но потом передумал. Видел у своих знакомых. Чаще под ней, чем на ней. А двое так разбились насмерть.
– Да, машина – это дело такое. Полно случайностей…
– И все-таки вы не боитесь.
– Верю в свою судьбу.
Сосед улыбнулся.
– Судьба… Каждому свое.
– Вот именно.
– Вы кто по специальности?
– Инженер.
– Я тоже.
– Сейчас почти все инженеры.
– Да. Вы надолго к нам?
– Как получится.
– Здесь хорошо. – Сосед опять улыбнулся. Он улыбался как-то неожиданно, в самый неподходящий момент. – Мы сначала хотели поехать отдыхать в Венгрию, но потом передумали. Знаете, суета, экскурсии. А тут хорошо, никого… Вот только жалко, у меня с солнцем нелады, приходится весь день сидеть в палатке.
Сосед опять улыбнулся.
– Я, собственно говоря, к вам за спичками. Спички кончились, а идти в магазин не хочется.
Клементьев сходил в палатку и принес коробку.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Сосед улыбнулся своей ослепительной улыбкой.
– Заходите, если что…
– Благодарю вас.
Сосед положил спички в карман и ушел. «Какая у него красивая улыбка», – подумал Клементьев.
Солнце опустилось еще ниже, и прожектор погас. Стало светло и прозрачно.
XI
– Вы все читаете?
Клементьев вздрогнул. Она опять подошла неслышно. Он знал, что соседка придет, и все-таки прозевал ее шаги.
– При свечах это выглядело более романтично.
– Да. Но сегодня уж очень сильный ветер.
Клементьев выключил фонарик.
– Ваши уже легли спать?
– Да. А ваши?
– Мои тоже.
Клементьев лежал на спине, не оборачиваясь, но знал, что соседка сидит на вчерашнем месте, в той же позе. Сильно шумело море. Сегодня был крепкий ветер.
– Вам не страшно спать здесь одному, у самых волн? Да еще такой шум.
– Я почти не сплю.
– Что же вы делаете?
– Думаю.
– Вот как? Вы приехали сюда думать?
– Нет. Но так получилось. Я, наверно, по-настоящему думаю впервые в жизни.
– Представьте себе, и я… Может быть, здесь место такое?
– Вполне возможно. Наедине с морем. С нашим прародителем. Мы ведь вышли из моря. До сих пор что-то осталось. Клеточная память, что ли. Сегодня я вспомнил, как бежал вдоль моря миллионы лет назад.
– Это когда бежали в столовую? Я видела.
Клементьев быстро поднялся, зажег фонарик и нащупал лучом ее лицо. Она сидела зажмурившись, бледная от света.
– У вас есть чувство юмора?
– Выключите свет.
Клементьев выключил фонарик. Тьма обступила их совсем плотно.
– Хотите вина?
– Хочу.
Клементьев нащупал бутыль, открыл пробку.
– У меня опять нет стакана.
– Если бы вы заготовили стакан, я бы подумала, что бы меня ждали.
– Я вас ждал.
– Почему же тогда…
– Мне казалось, что вы из тех, кто пьет из горлышка.
Она рассмеялась.
– Один – ноль.
Он нащупал ее руку, подвел к бутыль и положил ее на плетеный бок.
– Дальше действуйте сами.
Глаза немного привыкли к темноте, и Клементьеву было видно, как она подняла бутыль, поставила на колени и, согнувшись, отпила несколько глотков.
– Уже остыло.
– Я его держал в роднике.
– Правда, хороший родник?
– Очень. Немного солоноватая вода.
– Море близко.
– Да.
Они посидели молча. Дул сильный ветер, все больше и больше раскачивая море. Оно шипело и пенилось уже где-то неподалеку.
– О чем же вы думаете, интересно знать? – спросила она. – О друзьях, врагах, жене, работе?
– Обо всем. Но больше – о смысле жизни.
– Представьте себе, я тоже.
– Вот как… Какое совпадение.
– Такое место. Где все останавливаются на бегу. Бегут, бегут и вдруг стоп… В чем же, по вашему, смысл?
– А по-вашему?
– Я первая спросила.
– А это идея. Давайте поделимся смыслом жизни. Вы сильно хотите спать?
– Я не могу заснуть в такой шторм.
– Я тоже.
– Тогда начинайте.
– Мой смысл жизни пока незрелый. Ему от роду всего сутки. И знаете почему? Я просто на эту тему никогда не думал, жил, как живет большинство людей. Знаете, как живет большинство людей? Большинство идет по жизни, ориентируясь по маленьким вешкам. Вот надо достичь этого, думает человек, занять такое-то место, купить такую-то вещь, отчитаться удачно на собрании. А потом станет легче, будет больше зарплата, улучшится положение, и тогда можно начинать другую жизнь – менее суетную, можно будет читать книги, ходить в театры, можно быть более независимым в своих суждениях. Прошло время. Занял более высокое место, купил вещь, о которой мечтал, удачно отчитался на собрании… И вдруг оказывается, есть еще лучшее место, где зарплата больше, а влияние сильнее, и выясняется, что есть вещи намного красивее и полезнее, чем купленные ранее. Достичь бы всего этого – и тогда можно подумать, как сделать жизнь менее суетной, более возвышенной и красивой. И вот однажды человек проходит мимо зеркала и с удивлением видит, что оттуда на него смотрит незнакомец с седыми висками, морщинистым лицом и лысиной. «Неужели это я? – думает человек. – Ведь еще вчера я был совсем мальчишкой. Когда же мне теперь начинать новую жизнь?»
– Дайте еще вина.
– Пожалуйста.
Клементьеву было слышно, как она пила маленькими глотками, потом зашуршало дно бутыли о ракушечник.
– Ну хорошо, – сказала соседка иронически. – Этот человек шел по маленьким вешкам. А что бы вы ему порекомендовали? Есть ли единая абсолютная цель?
Клементьев придвинул к себе бутыль и тоже отпил три больших глотка.
– Абсолютная цель… У каждого она своя, но непременно должна быть. Иначе слишком обидно оглядываться на эти маленькие вешки.
– Но мы немного отклонились в сторону. Вы обещали рассказать про свою цель.
– У меня ее не было. В том-то и дело. Я жил по вешкам. Но понял я это только здесь, в Счастливке. Слишком поздно…
– Почему поздно? Никогда ничто не бывает поздно. Главное понять, что было не так.
– Говорят, что главная радость в творчестве. Наверно, это так. Но у меня с детства не было ни к чему особых наклонностей… Так что и не знаю…