- Зато какая бы была посещаемость, мамуль, - закатил я глаза и захохотал, получив ладонью в лоб:
- Знаю я вашу посещаемость. Один коллекцию Валентинок собирает, второй, слава Богу, пока вкладышами ограничился. Кстати, папа там тебе пару каких-то редких выменял.
- Каких? - мигом заинтересовался я, торопливо скидывая куртку на вешалку. - Мам, скажи что там есть “Starlet”!
- Без понятия, Денис. Я не лезу в ваши увлечения, мне мерзавчиков с их “Анна Каренина была ровной чикой” хватает. Сам спроси, а лучше зови отца ужинать, пока я не устроила ему единственно верную сортировку его ежегодных охов и ахов.
- Сейчас придем, - выпалил, чувствуя как предвкушение будоражит нервы. Влетел в кабинет отца, пожал ему руку и огорченно вздохнул, посмотрев на два выложенных им вкладыша. - Черт!
- Дубль? - поинтересовался папа и понимающе пожал плечами, когда я кивнул:
- Он самый. Неделю назад ровно такие же выменял.
- Я могу отыграть обратно.
- Не надо, пап. Продам или махну на что-нибудь другое, - опустился в кресло и взглянул на приличную стопу открыток с сердечками. - А у тебя как?
- Три новых из пятидесяти семи. Очень неплохо, - улыбнулся отец, продемонстрировав мне Валентинки, аккуратно вложенные в альбом. Поставил его на полку, а остальные, повторяющиеся, открытки убрал в коробку.
Если бы кто-то в мире озадачился вопросом праздника письменных признаний в любви и захотел посмотреть вживую на самую большую коллекцию Валентинок, то ему однозначно стоило заглянуть в кабинет отца. Такая вот немного странная направленность в филокартии, а совсем не коллекционирование охов и ахов, как иногда называла увлечение папы мама. Хотя слова по поводу влюбленных в Кима Яковлевича студенточек и имели под собой почву, притом основательную - отец в свои пятьдесят при желании с легкостью мог вскружить голову любой женщине, - но для него существовала одна единственная - моя мама.
- Любушка, душенька моя, а вот и мы, - широко улыбаясь маме, папа перешагнул через Текилу и Гумперта, развалившихся на пороге кухни, повел носом и протянул. - М-м-м! Какое счастье, что тридцать лет назад твоя сумочка упала мне под ноги. Даже не представляю, как бы жил без тебя!
- Ровно так же задирал нос, - рассмеялась мама. Переставила в центр стола суповник и притворно заворчала, когда отец приобнял ее и мягко коснулся губами виска. - Ким, хватит! Остынет.
- Пускай. Главное, чтобы наша любовь не остыла.
- С тобой остынет, как же.
- Понеслась, - хохотнул я и кашлянул, привлекая к себе внимание родителей. - Очнитесь, влюбленные. К вам пришел сын и он голоден, как волк.
- А что же случилось, что волка не кормят дома? - тут же поинтересовалась мама.
- У волка очередной кризис в личной жизни и перерыв в гастрономических извращениях в виде брокколи на пару, - произнес я, кривясь от одного только упоминания этой зожной еды. - А все потому, что ваш отпрыск плохо воспитан и не умеет сдерживать свои эмоции.
Переглянувшись, родители критично посмотрели на меня, словно примеряли озвученное, и рассмеялись.
- Любушка, солнышко мое, у нашего отпрыска на лицо острая нехватка мяса, - вынес свой вердикт папа.
- Полностью с тобой согласна, Кимушка. Больший бред себе представить сложно, но, слава Богу, это легко поправить, - мама до краев наполнила мою тарелку солянкой и вложила в ладонь ложку. - Денис, ешь! Как чувствовала, что сегодня без лечебной солянки и запеченного мяса не обойтись. И не вздумай заниматься самолечением пельменями! С собой положу.
- То есть варианта остаться на стационар нет? - спросил, поднимая взгляд на родителей.
- Я же говорю, острая нехватка мяса, - подмигнул, обнимая маму, отец. - Разве невоспитанные дети ведут себя так?
- Не знаю, Ким. У нас таких не было, - родительница с любовью провела ладонью по моей шевелюре и вздохнула. - Лопай уже, голодайка.
После крайне плотного и вкусного ужина, закончившегося маминым пирогом с вишней, я кое-как дополз до своей комнаты и аккуратно упал на кровать. Щелкнул выключателем ночника стоящего в изголовье, наощупь взял книгу, которую начал читать в прошлый раз и сдвинул ноги ближе к стене - отдувающаяся и закормленная не меньше моего Текила запрыгнула следом, вытянулась колбасой и блаженно выдохнула, когда у нее под боком свернулся клубочком Гумперт. Два рыжих и хвостатых попугая неразлучника, стоило им только встретиться, не отходили друг от друга ни на минуту, в пух и прах разбивая теорию непереносимости кошками собак и собаками кошек. Эти двое мало того, что играли вместе, так еще и ели из одной миски. Сперва хрустели кормом Гумперта, потом трескали еду Текилы. Опустив пальцы на холку собаки, почесал ее, решая стоит ли начинать читать перед сном или лучше раздеться и просто поваляться, ни о чем не думая. Стянул с себя футболку и джинсы, бросил их на стул и вырубился раньше, чем укрылся одеялом.