– Роскошные девочки, – говорит он, когда мы покидаем кулисы. – И скажу тебе, любая охотно заведет с тобой интрижку.
Двое вспотевших мужчин волокут мавританскую арку и кричат, чтобы мы убирались с дороги. Слава Богу, благодаря им я избавлен от ответа. Меня уже тошнит от женщин, как бы случайно спускающих с плеча сорочку или кокетливо позволяющих увидеть мелькнувшую подвязку. Я предпочитаю вернуться домой и найти свою жену в кровати. Я развлекаю себя мыслями о том, что она, заснув с романом в руках, проснется, когда я лягу в кровать и... Я прошу Бирсфорда повторить его последнюю фразу, задаваясь вопросом, вдохновило ли меня посещение книжного магазина больше, чем я хочу признать.
– Лучше спрячься у меня в ложе, дружище, иначе я не смогу объяснить миссис Гарранд, что ты невоспитанный зануда и отказался приветствовать ее.
Я задерживаюсь, разглядывая вертихвосток, прогуливающихся у лож, и пронзаю взглядом всякого, кто смотрит в мою сторону. Бирсфорд, конечно, уже истощил разговорные возможности миссис Гарранд и ее дочерей.
Открыв дверь в ложу, я замечаю что она не пуста. Там сидит таинственная женщина в маске.
Она оборачивается, и конец шарфа, повязанного вокруг ее головы, падает ей на голое плечо. На ней нет никаких украшений, но когда она смотрит на меня, ее глаза сияют, а губы изгибаются в легкой улыбке. Есть в ней что-то знакомое. Интересно, где мы встречались?
Я закрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной, поскольку не хочу, чтобы Бирсфорд помешал нам.
– Ваш покорный слуга, мэм.
Она обмахивается веером. Ее грудь, весьма открытая, белеет в тусклом свете.
Я жду, когда она заговорит. Ее голос, я уверен, будет хриплым и чувственным.
Она опускает веер и закрывает его, ее пальцы пробегают по нему в весьма возбуждающем жесте. У меня перехватывает дыхание. Ее улыбка становится шире.
– Не думаю, что мы представлены, но я рад вас видеть, мэм. Могу я узнать, к кому имею честь обращаться?
Под шелест шелка она, шевельнувшись в кресле, подает мне руку в перчатке. Ее юбки чуть поднимаются, открывая красивую лодыжку. Она все еще молчит, но прикусывает нижнюю губу, усиливая естественный алый цвет рта. Выражение ее лица говорит о том, что она удивлена.
Я беру ее руку и целую ладонь.
– Я виконт Шаддерли. И очень хотел бы познакомиться ближе. Назовите ваше имя, божественное создание.
– Вы знаете мое имя, Шад, – говорит моя жена и смеется.
Глава 10
Шарлотта
– Что, черт возьми, вы затеяли, мэм? – Игривое настроение Шада исчезло. Я еще не видела его таким сердитым.
Прежде чем я успеваю ответить, он рычит:
– Снимите эту проклятую маску!
Я подчиняюсь.
– Шад, я...
– Как вы смеете так позорить меня? С кем вы собирались тут встретиться?
– Господи... да с вами. – Я совершенно смущена. Он издает звук, похожий на рык.
– Не пытайтесь шутить со мной.
– Но я не пытаюсь. Я...
Дверь в ложу открывается, входят Энн и Бирсфорд. Он обнимает ее за талию, оба сияют улыбками.
– Леди Шаддерли, позвольте поздравить вас, мадам, – говорит Бирсфорд, пока Шад хмурится как грозовая туча. – Два лучших друга женились на двух лучших подругах, что может быть лучше? Видит Бог, Энн весь медовый месяц пела вам хвалу. Шад, вы с супругой должны пообедать с нами в понедельник.
– Почтем за честь. Доброй ночи, Бирсфорд, леди Бирсфорд. – Шад хватает меня :за руку, его пальцы подобны железу. – Леди Шаддерли нездоровится.
– Вовсе нет, – возражаю я, но он тянет меня к двери.
– Что случилось? – одними губами спрашивает меня Энн.
Я пытаюсь пожать одним плечом. Пальцы Шада впиваются в мою руку. Он открывает дверь и буквально выпихивает меня из ложи.
– Что с вами? – раздраженно спрашиваю я. И вдруг понимаю.
Он не заигрывал со мной. Он действительно думал, что я одна из тех женщин, что прогуливаются у лож, выставив напоказ грудь и набивая себе цену у глазеющих повес. Мне обидно и больно. Хоть Шад и говорил, что будет искать удовольствия за пределами брачного ложа, я ему не поверила. Как я была глупа! Я действительно думала, что он достаточно любит меня, чтобы какое-то время остаться мне верным. И он еще обвиняет меня в том, что я бесчещу его!
Его гнев вызван досадой, что его застали на месте преступления за поисками любовницы, и поймала его я.
– Это прекрасно вас характеризует! – говорю я почти так же яростно.
– Поговорим дома, не устраивайте спектакль. – Он тащит меня вниз по лестнице.
Лакей Энн выступает вперед с моей накидкой, Шад, выхватив накидку, отталкивает его.
– Подождите. – Я роюсь в сумочке.
– Что?
– Чаевые лакею.
– Это еще зачем? Вы собирались вознаградить его за пособничество в адюльтере? – шипит мне на ухо Шад, но вытаскивает из кармана несколько монет и обращается к лакею: – Поймайте нам карету, любезный.
От его бесстыдства у меня дыхание перехватывает (и корсет тут ни при чем). Он имеет наглость обвинять в прелюбодеянии меня! Этот мужчина, который бродил по театру, глазея на распущенных женщин, и теперь подорвался на собственной мине!
Рассерженные, мы стоим молча, пока не появляется наемная карета. Шад с мрачным видом вталкивает меня внутрь. Некоторое время мы оба молчим.
– Я снова спрашиваю вас, с кем вы намеревались встретиться? – резко говорит он из темноты, когда карета, покачиваясь, грохочет по улицам.
– Я ни с кем не намеревалась встречаться.
Он фыркает.
– А маска?
Я не хочу выдавать Энн, но не могу придумать другого объяснения.
– Мы с Энн хотели сделать сюрприз вам и Бирсфорду, и поскольку нас никто не сопровождал, то лучше было надеть маски.
– Я не позволю моей жене появляться в театре в облике шлюхи!
– Но я была в маске. Как меня могли узнать? Вы ведь не узнали.
– Это не важно, мэм! – рычит он с удивительной мужской логикой. – И я не желаю, чтобы вы имели дело с леди Бирсфорд, если впутываетесь в такого рода непристойности.
Карета останавливается у нашего дома. Шад открывает дверцу, выходит и подает мне руку.
– Она моя лучшая подруга. – Я спускаюсь, игнорируя протянутую руку, и опережаю его.
Лакей, дежурящий ночью у парадного входа, открывает дверь.
– Тогда вы глупее, чем я думал, – тихо говорит Шад мне в спину.
Я не обращаю на него внимания.
Я не хочу ужинать. Мне больно, что через несколько дней после свадьбы Шад собрался завести любовницу. Не думаю, что сейчас смогла бы сидеть напротив него и вести светскую беседу за устрицами и шампанским. После того как он оскорбил и пристыдил меня.
Я едва могу смотреть на него, но, перед тем, как подняться наверх, поворачиваюсь и делаю реверанс. Впервые я благодарна за молчание и безразличие Уидерс.
Шад в эту ночь не пришел ко мне.
Шад
Моя сестра потащила меня на нелепую оперу какого-то немца, где женщина наряжается шлюхой, чтобы привлечь внимание своего супруга. Подозреваю, что это основа сюжета многих комических опер и пьес, и теперь я сам играю роль обманутого мужа.
Я правда ее не узнал. Во-первых, свет в ложе тусклый, во-вторых, она была в маске, в-третьих, я ожидал, что она проводит вечер со своей подругой Энн, и они веселятся, как две школьницы. Если бы она не обмотала голову шарфом, я бы узнал ее по прическе. Вы скажете, что ее грудь могла бы оживить мою память, поскольку я провел несколько счастливых часов, разглядывая ее, менее прикрытую, чем в этом платье сегодня вечером.
Я всего лишь обычный мужчина. Раздетая ли женщина в моей постели или декольтированная дама в театральной ложе, я тут же пробуждаюсь.
Но, ни одно из моих оправданий не попадает в цель. Правда состоит в том, что в переносном смысле меня поймали со спущенными брюками. Если бы мои мозги были резвее мужского естества, я, возможно, рассмеялся бы и притворился, что давно узнал ее, но Шарлотта, черт бы ее побрал, в миг распознала мои намерения, и у нее есть полное право сердиться и обижаться.