Божественный вид.
— Привет. Отлично выглядишь, — раздался рядом с ним мужской голос. — И Эмили тоже необыкновенно хороша. Ну и счастливчик же ты.
Ник не отводил глаз от Эмили, но вновь почувствовал раздражение при мысли о том, что на нее пялится другой мужчина.
— Да, она прекрасна, — согласился он, глядя на человека, который заговорил с ним. Судя по форме, блюститель закона... Черт возьми, надо напомнить ему, что служение закону не подразумевает право заглядываться на чужих жен.
— Ты меня не узнаешь, нет? — спросил мужчина.
Ник смутился. Такие вопросы могут завести в тупик человека, страдающего амнезией.
— А что, я вас знаю?
Мужчина засмеялся.
— Я Хэнк Макаллистер. Мы с тобой и брат Эмили, Гейб, наводили ужас на жителей Крокетта, когда были школьниками. Слава Богу, теперь мы повзрослели. Я даже стал уважаемым человеком.
— А! — Ник так и не смог его вспомнить.
— Ну, ничего, — Хэнк похлопал его по плечу. — Поговорим о прошлом в другой раз. Мне пора на службу.
Кивнув на прощанье Нику и сочувственно улыбнувшись Эмили, мужчина поспешил к своему автомобилю. Ник сжал зубы. Ему не нравилось, что кто-то так хорошо знаком с Эмили. Пусть он сам сейчас мало что помнит, но кто, в конце концов, здесь ей муж?!
— Что он тут делает?
Его резкий тон удивил Эмили.
— Хэнк нам здорово помог. У меня не было машины, и он отвез меня домой после того случая. Он много...
— Он опоздал.
— Что?
— Ты уже замужем.
Эмили, наверное, рассмеялась бы, если бы не была так поражена. Ник ревнует?
— Он твой друг, а не мой. И вообще ничего такого у меня с Хэнком никогда не было.
— Ну вот пусть и не будет.
— А ты не будь идиотом. Пейдж думала, что встреча с ним может встряхнуть твою память.
— В следующий раз предупреждайте. Я не люблю сюрпризов.
— С каких это пор? — Эмили открыла ему дверцу машины рядом с водительским местом, хотя сейчас ей бы хотелось, чтобы он сел подальше от нее.
Ник вздохнул и залез в сверкающий синий «блейзер». Нельзя сказать, что Хэнк Макаллистер ему совсем не понравился, он просто приревновал, так как тот знал о его жене больше, чем он сам. По крайней мере в настоящий момент.
Эмили, храня молчание, ехала по Крокетту. Вот они оказались на тихой улочке, и Эмили остановилась у дома, окна которого выходили на небольшой залив и гавань. Дом, как и все в Крокетте, был аккуратный, чистенький и утопал в зелени.
— Мы здесь живем?
Эмили кивнула, выключила мотор и еще некоторое время сидела, положив руки на руль.
Ник глубоко вздохнул и начал снова:
— И ты выросла в этом доме?
Она бросила на него быстрый взгляд.
— Нет. Мать с отцом жили в другом месте, а это уже мое собственное приобретение. — Эмили посмотрела на дом, и ее сердце наполнилось гордостью. — Он был настоящей развалюхой, так что мне пришлось вложить в него много сил. Ты мне очень помог с ремонтом.
— Ну конечно, помог. Я ведь твой муж.
Эмили покраснела и начала вылезать из машины.
— Я купила дом несколько лет назад. Еще до того, как мы поженились.
Ник тоже вышел из машины и оглядел особняк. Солидный, комфортабельный, с большими окнами и широкими дверными проемами. Такие любили строить в 20-х годах. В таком доме вполне можно вырастить человек шесть детей.
— Доктор Уэскотт говорит, что я упал с этой крыши.
— Да, ты работал на задней половине дома. Там есть крытое крылечко, над ним протекает крыша.
— Я постараюсь починить ее как можно скорее.
Эмили откинула назад голову и посмотрела на него.
— Больше ничего такого ты делать не будешь, Николас Карлтон.
Он улыбнулся в ответ.
— Почему это?
— Потому что я так сказала. Ты что, хочешь сломать себе шею? Найдем настоящего мастера и починим крышу. Я... я вообще думала, что ты разбился насмерть.
Дрожь в ее голосе перевернула сердце Ника. Значит, Эмили переживает за него.
— Успокойся, Ангел, — прошептал он, обнимая ее за талию. Господи, от нее исходил запах солнечного утра, цветов и еще такой волнующий, только ей присущий женский запах. — Больше со мной ничего не случится.
— Правильно, потому что ты больше не полезешь на крышу, — ответила Эмили, отстраняясь от него. Она стала подниматься по ступенькам.
Ник едва не рассмеялся, но ему больше не хотелось расстраивать Эмили. Его жена могла быть мягкой и чувствительной, хотя была способна тут же взорваться. И однако природную доброту не утаить — здесь не поможет ни вздернутый подбородок, ни напускная агрессивность.