— Ждет за дверью. Она очень тревожится за вас.
Почему-то это его успокоило. Все не так плохо, если ангел ждет вас, беспокоится за вас... Может быть, когда увидит ее, он все вспомнит.
Доктор опустила боковую сетку у его кровати, взяла его за руку и стала щупать пульс.
— Вы поступили к нам три часа назад, но сознание теряли только на минуту-другую сразу же после падения. Это хорошо. Вы отделались синяками и легким сотрясением мозга. Назначу еще несколько анализов, но самое главное, что ничего не сломано, — объяснила она.
Ничего, кроме памяти.
— Вы можете назвать мне свое имя? — снова спросила она.
Он вздохнул.
— Думаю, Ник.
— Хорошо. Ну а что еще вы помните?
— Я даже этого не помню, — испуганно ответил он. — Просто слышал, как кто-то назвал меня Ником.
— Вас зовут Ник... Николас Карлтон. Но вы спрашивали о вашей жене...
От попытки собрать разбегающиеся мысли у него снова разболелась голова.
— Я очнулся, здесь была женщина, и какой-то парень сказал, что она моя жена. Вот и все, что я знаю. Но черт, по крайней мере у меня есть семья. Уже хорошо, правда?
— Да, — кивнула доктор. — Ну ладно, давайте начнем с чего-нибудь полегче. Вы знаете, кто у нас президент?
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Президент? Может, у меня амнезия, но даже я это знаю, — сказал он, прежде чем ответить на вопрос.
Женщина рассмеялась.
— Вижу, чувство юмора у вас не пропало. Ну, давайте попробуем что-нибудь еще. Вы знаете, на какой планете находитесь?
Он хмыкнул.
— Если только меня не похитили какие-нибудь хитроумные инопланетяне, то я на Земле. — И прежде, чем она успела задать еще вопрос, он сам назвал некоторые факты, которые не относились к нему лично. Странно, он помнил и имя президента США, и правила игры в бейсбол. Вот только совершенно не мог вспомнить основные факты своей биографии.
Доктор Уэскотт занималась с ним еще некоторое время, проверяя зрение и рефлексы, задавая ему различные вопросы. Затем она ободряюще улыбнулась:
— У вас амнезия, Ник. Но не волнуйтесь, я уверена, это временное явление. Неудивительно, что вы потеряли память после того, как ударились головой.
Временная амнезия? Да, это возможно.
— А Эмили... Могу я увидеть ее сейчас?
Доктор потрепала его по плечу.
— Конечно. Только подождите минутку, я должна объяснить ей, что произошло. — Она подошла к двери, и он в щелку увидел своего ангела, стоявшего в коридоре. Это длилось всего долю секунды, но он успел заметить длинные стройные ноги.
Неплохо. Совсем неплохо.
За дверью слышались приглушенные голоса, а он смотрел в потолок и представлял себе, о чем могут сейчас говорить доктор и Эмили. Какой удар для нее — узнать, что муж совершенно ее не помнит. Беседа длилась еще какое-то время, потом вдруг резко оборвалась.
Когда дверь отворилась, он закрыл глаза. Спустя секунду он вновь их открыл и радостно улыбнулся.
Вот это да!
Эмили ворвалась как тайфун. У нее были глаза ангела и тело, от которого действительно можно было попасть на небеса. Золотистые волосы до пояса... облегающие шорты и трикотажная майка. Его глаза скользнули по ее округлившейся талии.
Ребенок? Он почувствовал прилив собственнической гордости, хотя память не говорила ничего.
— Привет! — радостно сказал он, пока не находя ничего плохого в своем забытом прошлом.
— Доктор Уэскотт... сказала мне, что... ты ничего не...
Ему стало не по себе от ее тревоги. Беременная женщина не должна волноваться, ей совершенно ни к чему такие переживания. Неважно, как плохо ему самому, но он должен в первую очередь успокоить ее.
— Извини, что я все забыл. Но доктор говорит, это временно. — Он протянул руку. — Подойди и поцелуй меня. Может, я сразу приду в себя.
Видно было, что Эмили чуть не подпрыгнула.
— Ник... ты не разыгрываешь меня?
Он нахмурился.
— Что?
— Ну, ты же любишь пошутить.
На мгновение он ощутил неприязнь к себе прежнему. Если его жена считает, что он может шутить такими вещами, да еще с ней, беременной, тогда он законченный негодяй.
— Я не шучу, — спокойно сказал он. — Даже представить себе такого не могу, ведь ты ждешь ребенка.
Эмили стояла, поглаживая живот трясущимися руками. Наверное, она всегда так делала, когда ей было плохо и она хотела удостовериться, что с ребенком все в порядке.
— Я правда хочу, чтобы ты меня поцеловала, — прошептал он.
Она подошла к нему, явно нервничая.
— Ник, ты не в себе. Мы должны подождать, пока тебе не станет лучше.
Так вот уже и стало! Ему хотелось бить себя в грудь и, подобно Тарзану, издавать пронзительные вопли. Если у него и были какие-то недостатки в его забытом прошлом, то плохим вкусом, что касается женщин, он явно не страдал.