Но всего этого может и не быть.
Стараясь успокоиться, Ник тщательно накрыл собранную детскую мебель пленкой, потом открыл банку белой эмали, чтобы красить оконные рамы.
Эмили несколько раз останавливалась у двери, но он не обернулся и ничего не сказал. Нельзя выходить из себя и говорить то, о чем потом будешь жалеть. Они обсудят вопрос о его квартире и их брак в целом потом, после того как он успокоится.
Спокойно.
Разумно.
Без крика.
Он ровно клал мазки, как будто вся его жизнь зависела от того, насколько гладко у него это получится.
Спустя два часа Эмили снова остановилась в дверях.
— Пожалуйста, скажи мне, что случилось.
Ник взглянул на нее и понял, что ему хочется только смотреть на нее и ни о чем не спрашивать. Он очень хотел бы никогда не вскрывать тот конверт... И ни о чем не задумываться, а только любить Эмили.
Что это за муж, который оставляет жену в одном городе, а сам имеет квартиру в другом?
И что это за жена, которая платит за эту квартиру, когда ее муж находится в состоянии амнезии?
О таком браке можно сказать, что он на грани краха.
С хмурым видом Ник достал конверт из кармана.
— Я решил отнести почту почтальону. И посмотри, что я нашел.
Эмили молча вытащила листок из конверта.
— Ангел... зачем, черт возьми, мне эта квартира в Сиэтле?
Эмили закусила губу.
— Ты... ну, ты ее когда-то снял, а срок еще не истек.
— Придумай что-нибудь еще. Я звонил в налоговую компанию.
— Ты звонил?
— А ты как думала?
Если бы ему не было так жалко себя, то он сейчас пожалел бы Эмили. Она выглядела совершенно больной. Он и злился, и жалел ее. Он одновременно хотел успокоить ее и накричать на нее.
— Я знаю, что это выглядит странно, — сказала она.
— Да?
— Ты же уезжаешь и приезжаешь в разное время, иногда среди ночи. Поэтому удобнее иметь квартиру в Сиэтле, чем на пароме ехать в Крокетт.
— Да? А почему тогда не гостиница, что гораздо дешевле? — Ник смотрел на Эмили, желая, чтобы она убедила его. Но она какое-то время в замешательстве молчала.
— Ну... у тебя эта квартира уже давно. Ты ее снял задолго до женитьбы. Тебе там удобно. Мы говорили о том, чтобы больше не продлевать аренду, но окончательно так и не решили. Никакой проблемы с квартирой нет, — торопливо добавила Эмили.
Логично. Убедительно. Конечно, каждый раз ехать из аэропорта на машине, ждать паром, потом опять на машине в Крокетт... Держать квартиру в Сиэтле дорого, но удобно.
Да... черт возьми, слишком удобно.
Он хотел бы знать, кто из них от этого удобства получает больше пользы.
Если это он был таким идиотом, что, имея жену, носившую его ребенка, вел холостяцкий образ жизни, то надо поскорее, если еще не поздно, исправить ситуацию.
Если же это Эмили...
Он почувствовал тяжесть в желудке. Эмили принадлежит ему. Она должна принадлежать ему. И он пойдет на все, чтобы удержать ее. Но сначала ему необходимо выяснить, в чем же тут дело.
— А может быть, ты хотела, чтобы я сохранил эту квартиру, потому что наш брак дал трещину? — предположил он тихим голосом.
— Какая глупость, — фыркнула Эмили.
— Правда? Ведь я лишь наездами бываю дома, я временное, так сказать, явление в твоей жизни. Я постоянно за границей, приезжаю, только чтобы отдать тебе белье в стирку.
— Когда к тебе вернется память, ты все поймешь, — ответила она теми же словами уже, наверное, в сотый раз. Ее голос звучал виновато и в то же время... правдиво.
— Мы должны поговорить об этом сейчас, Ангел, а не потом.
«Ангел». Эмили изо всех сил старалась унять охватившую ее дрожь. Все это время Ник подозревал что-то неладное в их отношениях и без конца задавал вопросы. Его волновали их семейные проблемы. Если рассказать ему все сейчас... может быть, так будет лучше. Ему станет легче, когда он узнает, что брак у них не совсем настоящий.
А может быть, и нет.
И ведь она тогда больше не будет «Ангелом».
Он не будет относиться к ней как к самой чудесной женщине на свете. Он перестанет быть таким заботливым и любящим. Возможно, он даже решит, что она способна нарушить их соглашение о ребенке.
Конечно, она не нуждалась в его защите и любви, но это было приятно.
Приятно?
Эмили покачала головой. Кого она пытается обмануть? За последние несколько дней она узнала о Нике больше, чем за все годы их дружбы. Приятно — это не то слово.
Ты уверена, что хочешь, чтобы вернулся прежний Ник? — спросила она себя.
Да.
Нет.
Она больше ни в чем не была уверена. Все устои ее жизни зашатались... рухнули под голодным, страстным взглядом мужчины, который знал ее лучше, чем кто-либо, знал, но не помнил.