— Я здесь, Ангел, — простонал он в ответ. — Я же говорил тебе: от тебя я никуда не уйду.
Эмили зевнула и потянулась, ощущая приятную боль во всем теле. Она не привыкла к таким бурным ночам.
Улыбка скользила по ее губам.
— Ах... какая улыбка, Ангел, — раздался голос Ника. — Ты похожа на довольную кошку.
Эмили повернулась на спину и сонно взглянула на него.
— Ты не спишь?
— Я не сплю почти всю ночь.
Легкий румянец покрыл ее щеки, потому что она прекрасно поняла, что он имеет в виду.
— Сердишься?
— Нет. Я счастлив. Я принес тебе завтрак.
Ник поставил рядом с ней поднос. Она залюбовалась, глядя на него. Знакомое щемящее чувство овладело ею. Они могут провести весь день в постели...
Нет.
Она больше не может откладывать этот разговор. Ночь любви закончилась. Она выглянула в окно и увидела, что гроза давно прошла. На небе сияло солнце. Но гроза с молнией и громом теперь всегда будет ассоциироваться у нее с этой страстной ночью.
Не думай об этом, приказала она себе.
Эмили села в кровати, закрыв простыней голую грудь.
Ник ухмыльнулся.
— Слишком поздно, Ангел. Я уже знаю, как они выглядят. Великолепно, должен сказать.
Сморщив нос и улыбаясь, Эмили тщательно обернулась простыней.
— В тебе нет никакой скромности, Николас Карлтон. И никогда не было.
— Может быть. Но все равно я тебя покормлю. — Он зачерпнул ложкой из чашки что-то розовое и протянул ей.
— Это не йогурт, я надеюсь? — спросила она. — Я не ем так рано йогурт.
— Это малиновый шербет. Очень полезно. Открывай рот.
Полезно? На завтрак? Какое невежество. Ну ладно, она съест шербет, а потом скажет ему всю правду. Больше откладывать не будет, подходящего времени можно и не дождаться.
Она открыла рот и почувствовала вкус малины.
Ник не знал, конечно, но она обожала малиновый шербет.
Отпустив простыню, она взяла ложку у него из рук и начала есть. Ник улыбнулся и стянул простыню ей на бедра. Эмили особо не возражала, пока капля холодной жидкости не упала ей на грудь.
— Ой!
Ник забрал у нее поднос и поставил на прикроватную тумбочку.
— Вот что делает беременность. Ты никогда раньше не забывалась настолько, поедая малиновый шербет.
— Никогда?..
У Эмили перехватило дыхание. Он вспомнил? Страх и смущение сковали ее. Она сидела перед ним абсолютно голая, простыня все еще сохраняла запах их бурной ночи. Эмили захотелось убежать и спрятаться.
— Ник... я...
Ник склонился над ней и языком слизал каплю шербета с ее груди.
— Шербет ни в какое сравнение с тобой не идет, Ангел. Ты гораздо вкуснее.
Ужасное сомнение закралось ей в душу. Эмили вспомнила весь вчерашний вечер.
Еда из греческого ресторана. Все ее любимые блюда. Ни одно Ник не пропустил...
Отказ обсуждать прошлое, хотя раньше он настаивал на том, чтобы она рассказала ему всю правду о квартире и о ребенке.
Ник вспоминал также о детстве, когда он, Хэнк и Гейб наводили ужас на Крокетт и красили водонапорную башню.
Неудивительно, что он показался ей совсем другим. Он вспомнил... И не сегодня утром... вчера.
Она сощурила глаза. Как ни абсурдно, но она чувствовала себя ужасно глупой и... такой злой, что хотелось кричать.
— Ник!
— Ммм...
Она оттолкнула его так, что он откатился на край кровати. Вскочив с другого края, она яростно обернулась простыней.
— Что такое, черт возьми?
— Молчи! Ты, негодяй... ты обманул меня. Как ты посмел не сказать мне, что твоя проклятая память вернулась?
Ник застонал.
— Как ты посмел прикасаться ко мне, когда прекрасно знал, что я чувствую? — Эмили негодующе смотрела на него. Как ты мог заниматься со мной любовью? — добавила она про себя.
— Дай мне все объяснить.
— Не надо ничего объяснять. Ты несчастный обманщик. Я старалась сохранить нашу дружбу, но ты послал все к черту ради того только, чтобы переспать со мной. Прекрасно. Ты получил, что хотел. Теперь можешь убираться из моей жизни. Думаю, тебе было весело.
— Все совсем не так.
— Правильно.
— Правильно, — повторил он вслед за ней. — Ты же ответила на мои чувства, Эмили. Ты наслаждалась не меньше меня. Ты не можешь это отрицать.
— Я... — Сразу она не нашла, что ответить, потому что это была истинная правда. — Причина в том, что я беременна, — сказала она, помолчав. — Отсюда и повышенная чувствительность. Биологическая особенность женщин. К тебе это не имеет никакого отношения.
— Да ладно. Ты этого хотела. — Ник широко развел руки, указывая на кровать и подразумевая все с ней связанное. — И дело не в беременности. Дело в нас. А такое влечение редкость, и я не позволю тебе этим бросаться.