Из-за угла того же здания, сначала неясно вырисовались очертания фигуры с косой, но с каждой секундой становились все отчетливее. К звону цепи прибавился стук косья по брусчатке. Старец шел медленно, уверенный, что убежать от него невозможно. Ветер развевал седые пряди волос, создавая подобие ореола вокруг головы. Туман из-под шубы разливался по улицу и скрывал под собой мостовую. Было видно, как из мешка на его плече, что-то капало в туман. Глаз старца не было видно, но Иван чувствовал, что он смотрит именно на него, и от этого взгляда в венах стыла кровь. Иван попытался развернуться и опять бросится бежать, но ноги ему уже не подчинялись, все происходящее начало казаться ему каким-то сном. Елена рядом тоже замерла, пытаясь что-то закричать или сказать, но только раскрывая рот, как выброшенная на берег рыба.
Из последних сил Иван поднял револьвер и нажал на спусковой крючок. Раздался громкий выстрел, во влажном морозном воздухе прозвучавший намного громче обычного, и эхом отразившийся от всех стен. Было видно, как пуля попала прямо в старца - мех на его шубе резко колыхнулся и взвилось небольшое облачко не то пыли, не то дыма. Но старик продолжал идти вперед, ни одна морщина на его лице даже не пошевелилась. Немного отрезвленный Иван еще три раза нажал на курок, вспышки от выстрелов били по глазам, едкий запах пороха въелся в нос. Но старик был непоколебим, казалось, он даже не замечал этих выстрелов, продолжая идти вперед. Иван сделал еще шаг назад и, оступившись, упал навзничь, еле удержав дочку на руках. Последние силы и самообладание покидали его, он прижимал к себе Еву, с болью осознавая, что не может спасти своих детей. До старца оставалось каких-то десять шагов, когда на площади раздался пронзительный крик, приведший Ивана в себя. Он повернул голову и увидел Кассандру - местную сумасшедшую, которую они встретили днем перед магазином. Она стояла почти возле самого ствола жуткой ели и громко кричала. На ней не было ее изношенного пальто, лишь легкая рубашка с закатанными рукавами и старые джинсы. Босые ноги по щиколотку утопали в свежем снегу, но девушка не замечала этого, оно смотрела то на Ивана, то на старика.
- Ему нужна жертва! - кричала девушка, переведя взгляд на Ивана. - Если не дать ему этого, он заберет весь город и уйдет. Он изголодался за сотню лет забвения. Ему нужна жертва!
Иван попятился назад, но Елена так и продолжала стоять на месте, лишь немного согнувшись и прикрыв собой Сережу. Кассандра подбежала прямо к стволу ели и прижалась к ней спиной, ее волосы расплескались по плечам и темной коре дерева.
- Вы должны принести жертву! - продолжала кричать она. - Он не успокоиться! Вы должны это сделать! Убейте меня и он уйдет!
Иван посмотрел на девушку стоящую возле дерева, она обхватила руками ствол и прижималась к нему спиной. В глазах Кассандры читалась мольба. Она смотрела на старца и детей и продолжала кричать. Расстояние между Еленой и стариком сокращалось: высокая фигура с косой была уже в нескольких шагах от нее. Сережа в ее руках начал неестественно сгибаться, прижимая колени к груди. Времени думать не было, и Иван решил воспользоваться последним шансом. Дрожащей рукой он поднял пистолет и прицелился в Кассандру. Увидев над мушкой ее глаза, он на секунду замешкался. Девушка была очень молода, и Иван понимал, что сейчас убьет её. Но, вспомнив о своих детях и жене, он задержал дыхание и, зажмурив глаза, нажал на курок. Выстрел прозвучал еще громче остальных, как раскат грома от ударившей совсем рядом молнии. Пуля пробила Кассандре голову, и весь ствол дерева забрызгало ее кровью. Ноги девушки подогнулись, и она медленно осела, так же держась за ствол. Раздался громкий скрип и скрежет, ветви ели задрожали и как лапы огромного паука, протянулись в сторону старца. По широкому стволу пробежала трещина от самой верхушки до корней.
Старец поднял голову от Елены с ребенком и посмотрел в сторону дерева. Сбросив мешок с плеча, он направился к ели, лишь на секунду задержавшись возле Ивана и повернув голову в его сторону. Ястребов увидел холодный блеск в мелькнувших на секунду глазах старца и снова застыл от первобытного ужаса сковавшего его тело. Старик подошел к ели прикоснулся к грубой черной коре. Трещина распахнулась, но вместо желтоватой древесины внутри зиял черный провал. Закинув на плечо бездыханное тело, старец повернул голову и, посмотрев на застывшую семью, шагнул в недра Ели. Трещина, впустив его в себя, громко захлопнулась и по всему дереву пробежала волна дрожи.
Иван пришел в себя через несколько минут от того, что его тормошила жена. Дети сидели рядом и молчали. Их лица выглядели сонными и непонимающими, как будто они только что проснулись. Ястребов вспомнил все происходящее, как будто кошмарный сон стал явью. Он посмотрел в центр площади, где еще совсем недавно вздымалась жуткая ель, но на ее месте, переливаясь гирляндами и шарами, стояла обыкновенная городская елка.
-Ваня! Ваня! С тобой все в порядке? - Лена, со слезами на щеках, трясла его за воротник куртки.
Иван, ни чего не говоря, прижал к себе жену и та громко разрыдалась. Он повернул ее к себе и поцеловал в соленые от слез щеки. Они оба поднялись с места и взяли на руки своих детей. В стоящем невдалеке большом мешке послышались вздохи. Иван подбежал к нему и, развязав его, увидел несколько детей, пытавшихся выбраться. Они терли глаза, потягивались и еще не понимали, что с ними произошло. Ястребов помог им всем выбраться из мешка и узнал в некоторых из них детей своих соседей.
- Ваня у тебя виски совсем белые. - Елена протянула руку и притронулась к волосам мужа. - Это седина.
Иван потер пальцами виски и глубоко вздохнул. Ему не верилось, что весь этот кошмар закончился.
В окнах домов начал постепенно загораться свет, как будто весь город просыпался после долгой спячки и возвращался к жизни. Еще через некоторое время на площади начали появляться люди, постоянно осматривающиеся по сторонам, словно потерявшиеся дети.
Больше в этом городе новый год не праздновали......