Отчет написан. Все схемы Мартина одобрены Кертингом. Остается пустяк — сдать работу комиссии. Надо еще раз проверить, сколько неправильных движений пресса выводят штамп из строя.
Мартин подошел к прессу и всунул голову в его пасть, разглядывая еще теплую сизую поверхность штампа, висевшую в нескольких сантиметрах над его лицом. Вдруг Баддингтон услышал какой-то шорох и инстинктивно рванулся назад. Краем глаза он еще успел увидеть Кертинга, включающего мотор пресса. Штамп только задел затылок Мартина, но для хрупкого человеческого черепа этого было достаточно. Баддингтон упал на грязный пол мастерской, и перед его глазами, залитыми кровью, стремительно, словно яркие пестрые рисунки на складывающемся веере, мелькнули тяжелая полураскрытая дверь лаборатории № 4, Лэнд, морской берег и чек на двадцать тысяч долларов…
Чек на двадцать тысяч долларов был последним видением Баддингтона.
Этот чек, последнее, чем жил мозг Мартина, достался Кертингу. Злодейски погубив Баддингтона, «специалисту по технике безопасности» удалось спасти свой авторитет, доказав, что Мартин в своих исследованиях выбрал ложный путь и не смог составить даже предварительного наброска схемы разрегулирования автоматики пресса. Все пришлось делать ему одному, профессору Кертингу.
А через неделю в кабинете директора института инженеров-электриков другой студент, замирая от радости, слушал слова своего директора:
— Дик, запомните на всю жизнь сегодняшний день…
И Найт, улыбаясь сквозь легкий сигарный дым, говорил:
— Нам нужны молодые люди, подобные вам…
«ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ»
— Надо выполнить очень интересное задание, — сказал Ирвингу Крэнку редактор еженедельника «Saturday». — Вы должны срочно реабилитировать «кровавую собаку».
Крэнк икнул, словно его неожиданно ударили под ложечку.
— Реабилитировать… кого?
— «Кровавую собаку», я говорю, — повторил уже раздраженно редактор. — Со времен «Хижины дяди Тома» публика считает прекрасное животное людоедом. Нью-йоркское общество покровителей ищеек просит меня исправить это.
Позже, когда Ирвинг вблизи увидел «прекрасное животное», оклеветанное Бичер-Стоу, первым движением журналиста было пуститься без оглядки в бегство. Но он тотчас вспомнил, что делали американские ищейки с настигнутым ими негром, и замер, смотря на свирепую морду, казавшуюся безглазой
— «Туги» только вчера загрыз человека, — ласково пояснил полицейский-тренер. — Кристально чистая порода…
Целую неделю Ирвинг для сбора материала посещал питомник «кровавых собак». И ночью не раз снилось ему, что он сидит в болоте и все ближе, ближе раздается захлебывающийся лай, похожий на истерический смех.
Но в очерке, принесенном Крэнком в «Saturday», «кровавая собака» выглядела безобиднее кролика. «Теперь, — утверждал очеркист, — она разыскивает заблудившихся детей и стариков, а найдя, нежно обнюхивает их, чтобы убедиться в успехе своих поисков».
— Здорово! — сказал редактор. — Странно, что при таких способностях вы у нас долго оставались в тени. Это, несомненно, вина вашего заведующего отделом.
Он перелистал свой блокнот.
— Пожалуй, именно вы лучше других справитесь с одной очень деликатной темой; вам придется написать о мастере — самом обыкновенном нашем заводском мастере. Чтобы вы сразу поняли задачу, я даю готовое название для вашего будущего очерка — «Хороший парень». Прежде всего отправляйтесь в редакцию «Modern Industry». Там недавно провели анкету по всей стране под названием «Наш современный мастер». Для ваших поисков «хорошего парня» это должно стать руководящим материалом.
В редакции журнала «Modern Industry» Ирвингу охотно дали целую картотеку, составленную в результате обработки анкет, полученных от мастеров из самых различных углов США.
— Почему — возникла мысль о такой анкете? — спросил Ирвинг заведующую картотекой.
— Видите ли, о мастерах существуют самые различные мнения. Одни считают их тупыми, грубыми людьми, цепными собаками владельцев заводов; другие называют мастера эластичным звеном между рабочими и хозяином; третьи говорят, что мастер — тот же рабочий, только более высокооплачиваемый. По заданию Национальной ассоциации промышленников мы пытались выяснить: на чьей же стороне душой и телом мастер? Чего он желает, к чему стремится?