— Поторопись, — проговорила она через плечо. — А то весь ужин насмарку: если я чего не выношу, так это полуостывшей утки.
— Дети спят? — поинтересовался мистер Лоренс.
— Да уж наверное, — ответила миссис Лоренс. — В сочельник их вечно не угомонить. Я дала им по конфете и сказала, чтобы не шумели. Хочешь выпить?
Позднее, когда они раздевались в спальне, мистер Лоренс вдруг высунул голову из гардеробной — в руке зубная щетка.
— Смешное дело, — сказал он. — Эта беженка пожелала мне счастливого Рождества. А я и не знал, что евреи празднуют Рождество.
— Вряд ли она представляет себе, о чем речь, — заметила миссис Лоренс, похлопывая себя по круглой, гладкой щеке, чтобы вбить в нее питательный крем.
Один за другим гасли в доме огни. Лоренсы спали. Снаружи в небесах полыхали звезды. И в комнате над гаражом теплился огонек.
— Ого, смотри, у меня аэроплан и новый локомотив для железной дороги! — завопил Боб. — Ого, он летает, как настоящий! Видишь, какой пропеллер?
— А у меня тоже два подарка от папы? — спросила Мэриголд, лихорадочно копаясь в груде оберток на своей кроватке; большую куклу, только что распакованную, она отбросила в сторону. — Няня! — заверещала она. — Где мой второй подарок?
Щеки ее сердито горели.
— Так тебе и надо, жадина-говядина, — поддразнил ее Боб. — Зато смотри, что у меня!
— А вот я сейчас сломаю твой дурацкий аэроплан, — пригрозила Мэриголд, и по щекам ее заструились слезы.
— Негоже ссориться на Рождество, — сказала няня и победоносно извлекла из-под обрывков еще одну коробочку. — Ну-ка, Мэриголд, глянь, что там?
Мэриголд разорвала бумагу. Скоро она уже держала в руке сверкающее ожерелье.
— Я принцесса! — закричала она — Я принцесса!
Боб бросил на нее взгляд, полный презрения.
— Невелика штука, — заметил он.
Внизу мистеру и миссис Лоренс как раз подавали утренний чай. Включили электрический обогреватель, шторы раздвинули, и комнату заливал утренний свет. А вот письма и пакеты пока стояли нетронутыми, ибо мистер и миссис Лоренс в истовом негодовании выслушивали рассказ их служанки Анны.
— Ушам своим не верю. Какой кошмар! — высказался мистер Лоренс.
— А я как раз верю. Чего еще ждать от таких людей? — сказала миссис Лоренс.
— Разберусь я с этим комитетом по приему беженцев! — посулил мистер Лоренс.
— Вряд ли они об этом знали, — возразила миссис Лоренс. — Уж эти-то потрудились сделать так, чтобы никто ничего не пронюхал. Ну, в любом случае держать их здесь мы не можем. Кто за ней ухаживать-то станет?
— Нужно вызвать «скорую», чтобы их увезли, — решил мистер Лоренс. — Мне еще вчера показалось, что она какая-то бледная. И все равно не пойму — как она одна справилась?
— Ну, эти разродятся и не заметят, — ответила миссис Лоренс. — Небось, и не почувствовала ничего. Одному я рада — что они в комнате над гаражом, а не в доме. Там ничего особо не перепачкаешь.
— Да, Анна, — крикнула она вдогонку служанке, — обязательно скажи няне, чтобы не подпускала детей к гаражу, пока не уедет «скорая».
И только после этого они взялись за письма и пакеты.
— Ладно хоть будет чем посмешить гостей, — сказал мистер Лоренс. — Как раз подходящая история под индейку и сливовый пудинг.
Когда они позавтракали и оделись, когда привели детей и те вдоволь напрыгались на их постели, хвастаясь своими подарками, мистер и миссис Лоренс отправились в гараж разбираться, что теперь делать с беженцами. Детей отправили в детскую поиграть с новыми игрушками — ведь история-то вышла некрасивая, в чем няня полностью согласилась с миссис Лоренс. И еще неизвестно, чего ждать дальше.
Они подошли к гаражу и обнаружили, что во дворе толпятся, переговариваясь, слуги. Тут были кухарка, лакей, горничная, шофер и даже мальчишка-садовник.
— Так, что тут такое? — осведомился мистер Лоренс.
— Убрались они, — доложил шофер.
— В каком смысле — «убрались»?
— Мужик, пока мы завтракали, пошел нашел такси, — пояснил шофер. — Небось, сбегал на стоянку в конце улицы. А нам ни слова.
— Мы только услышали, как к задней калитке машина подъехала, — вступила в разговор кухарка. — Они с шофером ее туда на руках отнесли.
— Мужик спросил, как называется ближайшая больница, а мы ему сказали, что на въезде в город есть одна, еврейская, — добавил шофер. — А он в ответ — что очень извиняется за беспокойство. Кремень-мужик, прямо и ухом не повел.
— И младенчик. Мы младенчика видели, — захихикала служанка, а потом почему-то густо покраснела.