- Но каким образом вы так своевременно оказались на месте и сумели вызволить меня из дьявольски скверного положения?
- Да просто с тех пор как мы познакомились, я либо слежу за вами сам, либо посылаю кого-нибудь из своих людей, - не моргнув ответил полицейский.
- Вы все еще подозреваете меня в убийстве Сюзанны Краст?
- Нет, но очень рассчитываю, что вы выведете меня на след убийцы - у вас куда большие возможности и полномочия, и вы можете использовать не дозволенные для меня методы.
- Извините, конечно, но... откуда у вас такой интерес к самой, в сущности, банальной истории?
- Мы с Сюзанной вместе росли и очень дружили, да и потом сохранили самые добрые отношения. Поэтому я своими руками прикончу ее убийцу, месье Лиссей.
- Если я не успею вас опередить. Не забывайте, что этот тип застрелил и моего друга Бертрана Тривье.
Лафрамбуаз покачал головой:
- Прошу прощения, месье Лиссей, но вы же сами признали, что обязаны мне жизнью, верно?
- Согласен! И что с того?
- Ну так вот, в обмен на вашу я хочу получить жизнь убийцы Сюзанны!
- Боюсь, в такой ситуации мне было бы трудно отказать вам, инспектор.
Мы обменялись крепким рукопожатием, еще не зная, что положили таким образом начало долгой дружбе. Но чем большей симпатией я проникался к исключительным достоинствам Лафрамбуаза, тем с большим стыдом представлял, что он может подумать обо мне после недавнего конфуза.
- Сам не знаю, что за муха меня укусила... Впервые в жизни я вел себя так по-дурацки... Как-никак следовало догадаться, что, раз убийца Сюзанны знал о нашей с ней предполагаемой встрече, наверняка он не спускает с меня глаз... А я попался, как молокосос... Просто невероятно!
- Зато вполне объяснимо, если ваши помыслы заняты чем-то другим.
К своему величайшему смущению, я покраснел. Иеремия никак не мог знать о моей слабости к Эвелин Гажан, и все-таки сразу нащупал болевую точку. Давно пора взять себя в руки! Я поглядел на часы.
- Еще есть время нанести пару визитов. Вы опять поедете следом?
- Нет. Во-первых, вы дали слово оставить убийцу Сюзанны мне, а во-вторых, я знаю, где вас искать. До свидания, месье Лиссей, и позвольте мне дать вам добрый совет: думайте только о том или о тех, кто собирается отправить вас следом за вашим другом и моей подругой. До скорого.
Провожая взглядом Иеремию Лафрамбуаза, я невольно подумал, что такого человека лучше иметь союзником, чем врагом. Под его внешней отрешенностью угадывались несгибаемая воля и полное отсутствие жалости к кому и чему бы то ни было. Если бы Лафрамбуаз не служил закону и, возможно, не сохранил остатки былой религиозности, из него получился бы идеальный тип хладнокровного и методичного убийцы, "человека без нервов" - достаточно заглянуть в его ледяные, не выражающие никаких человеческих чувств глаза. Перебрав в памяти последние часы, я пришел к выводу, что инспектор не совершил ни одной ошибки. Вся мизансцена, устроенная убийцей Сюзанны, пропала даром. Я подумал о безжалостной, хоть и молчаливой ненависти, которой с той минуты проникся к преступнику Иеремия. Пожалуй, можно поспорить, что тот заранее обречен. И все-таки разоблачить его я обязан сам, хотя бы для того, чтобы оправдаться в глазах инспектора, а заодно и в своих собственных.
Мне бы радоваться поддержке такого человека, как Лафрамбуаз, но кое-что ужасно мешало видеть будущее в розовом свете: Иеремия, как и Сальваньяк, явно предостерегал меня против Эвелин, а уж этого я никак не мог стерпеть. И я упрямо повторял себе, что оба они ошибаются. Лафрамбуаз - потому что, видимо, презирает женщин и любовь, а Сальваньяк верит и настаивает на виновности мадам Гажан, поскольку это самое простое решение. При этом я отлично знал, что рассуждаю несправедливо, недаром в Париже Сальваньяка считали прекрасным агентом с безукоризненным прошлым. Что до Лафрамбуаза, то со свойственным всем влюбленным отсутствием логики я видел в нем первоклассного полицейского и одновременно обвинял в самой неразумной необъективности. Я встал из-за столика, очень недовольный собой. Прелестная вдова и впрямь не в меру занимала все мои помыслы. Впервые за время службы я дал явную слабину. Стыдновато, конечно, но мне никак не удавалось вызвать в душе настоящее раскаяние. Так или иначе, я уже довольно давно подумывал жениться и подыскать другую работу. Так почему бы не попробовать начать новую жизнь с Эвелин Гажан, чья хрупкая красота всколыхнула все самое лучшее, что во мне есть? И, подобно древнему рыцарю без страха и упрека, я готовился защищать честь Прекрасной Дамы. И потом, доказав Сальваньяку и Лафрамбуазу ее невиновность, я наверняка вплотную подберусь к преступнику.
* * *
Эвелин не сразу открыла дверь. Но когда она в халате и с заспанным личиком наконец появилась на пороге, сердце у меня совсем растаяло. Как бы твердо я ни решил сохранять полное беспристрастие, справиться с волной нежности, буквально захлестывавшей меня при виде молодой женщины, не удавалось.
- Вы? В такой час?
- Можно мне войти?
- А это... очень нужно?
- Необходимо!
- Что ж, в таком случае...
Она пропустила меня в дом и заперла дверь.
- Я думаю, вы не вполне отдаете себе отчет, до какой степени ваше ночное появление у еще не очень старой женщины может... удивить моих соседей? - заметила Эвелин, проводив меня в гостиную.
- Но, наверное, не больше, чем исчезновение вашего супруга?
Она закусила губу.
- Это вовсе не одно и то же!
- А по-моему, да! - так же сухо бросил я.
Мадам Гажан оскорбленно выпрямилась и напустила на себя самый официальный вид.
- Что ж, я вас слушаю.
- Сюзанна Краст умерла.
В глазах Эвелин мелькнуло крайнее изумление.
- Сюзанна... умерла? - недоверчиво переспросила она. - Не может быть! Но ей еще и сорока нет!
- Возраст тут ни при чем. Что молодой, что старый, если ему разбить голову, умирают совершенно одинаково.
Мадам Гажан быстро поднесла руку к губам, словно сдерживая крик. Нет, конечно же, она не могла с таким совершенством ломать комедию!
- Вы хотите сказать, она... ее...
- Да, убили, так же, как и моего друга Тривье.
- Но почему? Почему?
- Потому что убийца опасался, как бы она не рассказала мне нечто такое, что могло бы навести на след вашего мужа.
Эвелин сложила руки на коленях и, уставившись на рисунок ковра, в полной растерянности повторяла:
- Неправда... неправда... неправда...
Я ухватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.
- Послушайте меня, мадам Гажан! Никто не знал, что я собираюсь к Сюзанне Краст, кроме вас и Турнона... Но Турнон искренне любил Сюзанну и только что чуть не прикончил меня, решив, будто в убийстве его секретарши повинен я... Но и вы тоже не убивали Сюзанну, не так ли, мадам Гажан?
Она изумленно воззрилась на меня.
- Я?.. Бедняжку Сюзанну?.. Это... это просто чудовищно!
Я взял ее за руки и осторожно притянул поближе.
- Но если это сделали не вы и не Турнон - значит, кто-то из тех, кому вы или он рассказали, что я поеду к мадемуазель Краст. Иного не дано. И вряд ли о намечающемся свидании стал бы распространяться Турнон - он слишком страдал от ревности, хоть это и было ужасно глупо...
Я немного помолчал, давая ей время обдумать мои слова, а потом отчеканил, нарочно выделяя каждый слог:
- Мадам Гажан, кому вы говорили, что вечером я увижусь с Сюзанной Краст у нее дома?
- Да никому! С тех пор как мы с вами расстались, я ни на минуту не выходила из дому!
- Да, но после меня здесь остался месье Сужаль.
- Но ведь не думаете же вы, что Фред...
- Однако вы упоминали при нем о моей предполагаемой встрече с мадемуазель Краст?
Эвелин замялась.
- Возможно... не помню... но, вероятно, да... я привыкла рассказывать Фреду обо всем... После того как Марк... уехал, он моя единственная поддержка и опора...
- И он вас любит!
Она посмотрела мне в глаза.