В.: Но вся эта секретность, мне кажется, это просто ваши объяснения, почему вы не принимали никакого участия в переговорах по приобретению активов.
О.: Господин Сампшн, я присутствовал при идее бизнеса и начальных шагах, потом я все это оставил Бадри и позже Абрамовичу, и это значит, что я участвовал в каких-то встречах. После декабря 1999 года, когда я был выбран депутатом парламента, я напрямую не участвовал — я, скажем, не подписывался ни под чем, поскольку это было запрещено российским правом, и поэтому моей подписи нет на соглашении, когда мы получили эти активы. И мне было очень странно узнать, что Абрамович подписался, поскольку он тоже был депутатом парламента в то время. И я думаю, что я мог участвовать, поскольку мы этот бизнес стали обсуждать до того, как я был избран в депутаты Думы. Конечно, я вам уже сказал, это было очень важно, но не так важно для меня уже. Для меня гораздо более важные дела — это выборы, это предвыборная кампания, мы собирались готовиться к президентским выборам. Конечно, мое основное внимание было сосредоточено не на приобретении «алюминиевых» активов, но я был на нескольких встречах так или иначе. Прежде всего, те люди, которые собирались продавать активы, они пытались четко понять, что я покупатель. Почему они и решили по такой низкой цене продать, вы спрашивали. Это важно. В реальности это было прямо смешно, потому что мы купили огромную долю, они потом продали это в слиянии с Дерипаской и компенсировали это за ту же самую цену. Это значит, что мы практически даром получили большую долю в «алюминии». И почему это произошло? Только потому, что они не понимали, что происходило в России. Простите, я тоже не понимал, что происходило, не понимал, что Путин потом поменяет свою точку зрения. Но они продали, потому что считали, что это опасно. Они хотели хорошие отношения сохранить, но не заниматься бизнесом, поэтому они ко мне пришли, не к Абрамовичу, как он описал. Он вообще никто был в то время. Они боялись политической ситуации и решили продать. Дэвид Рубен, он был западным человеком, у него уже была большая головная боль по поводу «алюминия». Когда он начал бизнес в России, он решил просто это дело прекратить. Я не знаю, ну, это моя догадка.
С другой стороны, Лев Черной волновался, который тоже владел активами. Также беспокоился господин Анисимов, господин Босов, который тоже решил продать. Позже было очень интересно, поскольку после этого Михаил Черной стал партнером Дерипаски в слиянии с нами. То есть один брат продал, а другой стал партнером. Я эти отношения не очень понимал, простите за такой длинный ответ.
В.: Господин Березовский, будет ли справедливо сказать, что вы не занимались детальными обсуждениями приобретения активов?
О.: Господин Сампшн, я уже сказал, я занимался деталями, которые я только что вам очертил. Я просто знал несколько четких моментов. Первый — какие активы мы покупаем, я знал, что оценка их низка. Естественно, это может быть из-за политического риска, и мы были готовы принять на себя этот риск, а другие не были готовы. Мы обсуждали, как это должно быть организовано надлежащим западным образом. Что это значит? К тому моменту у меня уже был опыт с трастами, как вы помните. Я стал, практически в то же время какую-то структуру на Западе создавать, за границей. Значит, для меня было совершенно четко ясно, что мы должны это более профессионально делать.
Но, с другой стороны, у меня опять же было много рисков на руках. Именно поэтому я принял идею Абрамовича быть скрытым акционером, поскольку у меня был положительный опыт работы с господином Абрамовичем в «Сибнефти» до этого на тех же условиях. Я просто хотел, чтобы это было более ориентировано на Запад.
В.: Господин Березовский, сосредоточьтесь на моем вопросе и ответьте на этот вопрос, а не на 25 других. Мы тогда быстрее с этим разберемся. Посмотрите, пожалуйста, на параграф ваших свидетельских показаний № 262. Вы там говорите, что вы не участвовали в детальных переговорах до приобретения «алюминиевых» активов. Но это не соответствует вашим показаниям, которые вы только что дали, в последние 10 минут.
О.: Совершенно не верно. Я… я вам только что сказал, что я в детальных обсуждениях не участвовал. Я этим удивлен, вот. У вас тоже много опыта работы в бизнесе, насколько я понимаю. Если я вам скажу, что цена будет примерно 500 миллионов, это тоже не детальное обсуждение. Если я вам скажу, что это будет организовано надлежащим западным образом, это тоже не детально. Что такое «надлежащим западным образом», я уверен, будем позже обсуждать. То есть я совершенно четко, правильно вам ответил.