Опять долгое молчание. Оно не было абсолютно неудобным. Это была странная тишина, довольно незнакомая, но не совершенно неприятная.
Наконец, Снейп вздохнул и нарушил молчание.
– Я тоже хочу извиниться.
Настала очередь мальчика изумляться.
– Что??
– Проклятья, использованные мной вчера… – Снейп видел, что мальчик дернулся, как от боли. – Я… я не хотел так ранить Вас. Я…я только… я тянул время… – добавил он тихо, но Гарри перебил его:
– Все в порядке, профессор, – мальчик освобождающее махнул рукой. – Я не хочу говорить об этом, – добавил он. – Достаточно было выдержать их вчера. И, наверное, будет достаточно выдержать их завтра.
Снейп поднял бровь. Откуда мальчик знает? И…как он может быть таким… таким… достойным? Сообразительным?
Стоп, стоп. Он ненавидел мальчика всего день назад. Он избавился от этой ненависти вчера вечером. Но он не должен восхищаться им сегодня! Конечно, нет!
И опять… Он должен был признать, как ошибался многие годы. Он неправильно оценил мальчика. Или, правильнее сказать, никогда не пытался понять его, посмотреть на него без ненависти к Джеймсу Поттеру. Несмотря на клятву, данную Лили Эванс. Он присматривал за мальчиком, но никогда не пытался узнать человека, которого поклялся защищать. Прекрасная работа! Сколько раз Альбус предупреждал его?
Через несколько минут Гарри снова заговорил.
– Сэр, почему вы так… теперь вежливы со мной?
Снейп пожал плечами.
– Поттер, во-первых, я не вежлив. Никогда. Никогда не был и никогда не буду. Вы поняли? – спросил он странным тоном. Гарри удивленно кивнул, не зная, смеяться или нет. – Во-вторых, мы умрем. Или лучше сказать: умрем вместе. Я думаю, что хочу умереть в мире. В мире с собой и в мире с Вами, если это возможно. Вы поняли?
– Твердо, сэр, – Гарри слабо улыбнулся.
Это становилось интересным.
Но смогут ли они сделать это?
***************************************************************************
Дамблдор сидел за столом, пытаясь ответить на полученные вчера письма. Некоторые из них касались следующего учебного года: особые требования родителей к своим детям, вопросы о различных предметах (особенно насчет личности следующего учителя по защите), протесты против его слов, сказанных им на заключительном пиру о возрождении Волдеморта. Много вопросов было от бывших учеников о будущем. Что им делать? Как действовать? Что сказать детям? Как они могут защитить их в такое время? Стоит ли уехать из страны и поселиться в другой, возможно, более безопасной части света?
И много, много таких вопросов.
Было также письмо от министра Фаджа, которое Дамблдор решил прочитать последним. Он подозревал, что в нем будет что-нибудь о Поттере и Волдеморте, или, возможно, о Снейпе, просьба уволить из-за его прошлого или что-то вроде этого. Определенно, Фадж был идиотом.
С тяжелым вздохом он развернул пергамент.
Его первым чувством было облегчение. Министр – идиот ничего не хотел сделать его мастеру зельеварения. С другой стороны, новости были весьма тревожные. Фадж хотел Гарри «допросили» в министерстве о смерти Седрика Диггори. Эта идея Дамблдору не понравилась. Он помнил рассказы Снейпа о методах допросов в министерстве. Он помнил следы от ран и ушибы на спине сердитого мастера зельеварения. Раны и ушибы, оставленные аврорами министерства. Меркьюри никогда не беспокоился о вопросах совести, если речь шла о Волдеморте и его последователях. Не удивительно, что Минерва… но он остановил себя. Сейчас ему нужно было сконцентрироваться на других делах.
Внезапно он почувствовал вину за то, что пригласил Моуди преподавать защиту в прошлом году. Это причинило Северусу сильную боль. Его коллега наверняка почувствовал, что он его предал. Это была его, Дамблдора, вина. Если бы он в прошлом году не пригласил аврора преподавать защиту, Волдеморт не стал бы таким сильным, как сейчас. Да, он был уверен, что Волдеморт вернется и без использования крови Гарри, но защита, полученная им от крови мальчика, сделала его намного сильнее, чем когда-либо.
Снейп сказал то же самое, когда вернулся с первой встречи Пожирателей Смерти.
А сейчас министерство хотело «допросить» Гарри. Что они в действительности хотели сделать с мальчиком? Объявить сумасшедшим? Отправить в Азкабан? Или… Почему?
Он так погрузился в мысли, что почти подскочил, когда большая коричневая сова опустила ему на стол кусок пергамента. Это был простой свернутый пергамент с красной печатью. Срочный.
Он быстро развернул письмо.
Его отправил Артур Уизли, он мгновенно узнал его почерк. Возможно, он получит какое-нибудь объяснение планам Фаджа относительно Гарри.