– Ты не только СМОЖЕШЬ. Ты фактически живешь со мной.
– Нет, сэр. Я фактически умираю с Вами, – ухмыляясь, поправил он.
– Ах, действительно.
– Вы знаете, что Сириус также предлагал мне остаться с ним?
– Остаться? Он не остается, если я правильно помню. Он бежит, не так ли?
Гарри оценил попытку Снейпа быть остроумным и улыбнулся.
– Да, верно. Но было мгновение, когда мне казалось, что я смогу жить с ним.
– Когда? – вопрос был коротким, но Гарри смог расслышать неподдельное любопытство. Внезапно он почувствовал небольшое смущение.
– Ах… после событий в Визжащей Хижине, когда мы… оглушили Вас… – Он едва осмеливался увидеть лицо профессора, и был потрясен, когда уловил его улыбку.
– О, – сказал Снейп в раздумье. – Это было хорошо выполненное вами троими заклинание …
– Тогда Вы не казались счастливым… – рискнул Гарри на короткое замечание.
Улыбка Снейпа расширилась.
– Хорошо. Я НЕ БЫЛ слишком счастлив. Ты можешь понять это, Гарри… Я, один из наиболее подготовленных магов в нашем мире, был оглушен тремя детьми… не упоминая того, что это случилось перед человеком, который ждал такого момента всю свою жизнь…
– Вам не кажется, что это – преувеличение, профессор?
Лицо Снейпа внезапно потемнело.
– Я не уверен, что ты хочешь услышать обо всей этой дряни, Гарри, – ответил он задумчиво.
– О чем?
– О моей и Блэка истории и нашей взаимной ненависти.
Гарри неловко передвинулся.
– Э… сэр, если Вы не хотите говорить об этом, я не взбешусь… возможно, только немного… разочаруюсь. – Гарри закрыл глаза, затем добавил. – Вы знаете, больше всего в жизни я ненавижу то, что все знают больше подробностей обо мне и прошлом моих родителей, чем я. Это действительно… беспокоит.
– Тогда хорошо, Гарри, хотя эта история не имеет никакого отношения к твоей жизни или к твоим родителям, по крайней мере, не совсем… Я начну?
Снейп прислонился к стене и закрыл глаза. Гарри почувствовал слабую дрожь мужчины и осторожно коснулся его лба. Профессор вздохнул и улыбнулся Гарри.
– Знаешь, Гарри, ты так напоминаешь мне моего брата Квайетуса… Ну ладно, я начинаю… – Снейп глубоко вздохнул. – Наша война, я подразумеваю войну между мной и компанией твоего отца, началась в последнем месяце нашего второго курса на матче по квиддичу между Гриффиндором и Слизерином. Я не помню точно, какой факультет выиграл ту игру, но там произошел несчастный случай. Действительно, обычный несчастный случай. Я был отбивалой в моей команде, а этот проклятый… Блэк был охотником, так же как и твой отец. Джеймс Поттер тогда не играл, его выбрали в команду в следующем году. Но Блэк был чертовски хорошим летуном, и МакГонагалл разрешила ему играть.
– Я всегда думал, что мой отец был лучшим … – удивился Гарри. – Все говорили это. И говорят, что я прирожденный игрок в квиддич потому, что я унаследовал его способности.
– Он был действительно хорош, но ты лучше, чем он. Намного лучше. И я думаю, что твои летательные способности – не семейное наследие, а твои… позволь сказать это так: просто… особенности тебя одного. Ты способен к квиддичу из-за того, кем ты являешься, а не из-за твоих родителей или семьи…
– Я вижу, – улыбнулся Гарри. Было так хорошо слышать, что он не был печально известным Гарри Поттером только из-за родителей. Что у него были способности и собственные характерные черты, которые составляли его самого.
– В этом состязании я попал в твоего крестного бладжером, он упал с метлы и едва не погиб. Это был только проклятый несчастный случай, но, тем не менее, он с того времени абсолютно уверился, что я хотел убить его. Я не знаю, почему твой отец поверил ему, но он все-таки сделал это, так что на третьем курсе, в следующем году, я понял, что стал их неизменной мишенью. Я не мог понять, почему, но по-настоящему не беспокоился до… – его голос затих.
– До…
Снейп открыл глаза и посмотрел на Гарри.
– Пока они не решили сыграть со мной идиотскую шутку, которая едва не убила Квайетуса.
– К… как? – Гарри был ошеломлен. – Они не хотели навредить ему, не так ли?
– Нет, сейчас я думаю, нет, – Снейп покачал головой. – Но тогда я был абсолютно уверен, что они хотели причинить ему вред. Это была глупая выходка на основе некоторого зелья. Они сказали Квайетусу, что всем третьим курсам будет нужна мандрагора для их следующего зелья, и я, скорее всего, буду счастлив, если он принесет мне одну из третьей оранжереи … которая, естественно, была запретна для всех первых курсов, но Квайетус не знал. Он не знал и об этих проклятых мандрагорах… – Снейп внезапно показался действительно сердитым. – Эти идиоты забыли сказать, чтобы он не вынимал растение из горшка, а Квайетус не хотел красть горшок, так что он вытащил ее…
– Крик мандрагоры… – прошептал Гарри в ужасе. – Как Ваш брат смог уцелеть…
– Растения были молодыми. Они были не младенцами, а подростками… так что воздействие крика не убило его, хотя заставило Квайетуса оставаться в лазарете в течение почти недели, пока он полностью не поправился. Я рассвирепел. О Боже, я был так рассержен, что решил мстить Блэку и Поттеру до смерти… Но до выздоровления Квайетуса я остался с ним в лазарете, так что я был там, когда… – Снейп снова закрыл глаза. – Твой дедушка, который, как я рассказал тебе, уже не был преподавателем, и Дамблдор пришли навестить его и расспросить о случившемся. Сначала мой глупый брат вообще не хотел что-либо признавать и сказал, что ему просто было любопытно, и все это его вина. Я по-настоящему разозлился на него, но когда я захотел открыть рот, Дамблдор отослал меня. Тогда я… – Снейп неловко пошевелился. – Я подслушал… – Гарри недоверчиво моргнул. Он совершенно не мог представить Снейпа, подслушивающего под дверью лазарета. Его ухо у замочной скважины… Он улыбнулся, но Снейп был настолько занят рассказом, что не заметил этого. – Дамблдор не поверил ему, а старший Поттер сказал, что он знает правду, потому что сын рассказал ему. Дамблдор и старший Поттер согласились, что двое мальчишек должны быть исключены, потому что они знали о возможных последствиях своих действий. Квайетус, однако, не согласился и запротестовал. Между ними тремя был довольно сильный спор, но, в конце концов, победил Квайетус. Он убедил профессоров, что двое глупых мальчишек вовсе не собирались никому причинить вред. Это была только шутка – опасная, но только шутка. Он сказал, что, если это необходимо, он будет начисто отрицать случившееся перед любым, кто спросит. Дамблдор был так потрясен, что не мог говорить в течение многих минут. Ему было слишком трудно поверить, что «темнорожденный» ребенок защищал его любимых светлых гриффиндорцев. Я думаю, что это было поворотной точкой его отношения к нам, так называемым «темным детям». С тех пор даже я смог заметить изменения в его отношении к слизеринцам. Он стал гораздо более добрым и открытым. Естественно, я не признавал это в течение многих месяцев или лет, пока Энн не заставила меня сознаться в этом… Но это другая история. Так, в конце концов, Блэк и Поттер смогли остаться студентами Хогвартса. Я не хотел поверить этому. Я был так зол на Квайетуса, что не разговаривал с ним долгие недели. А потом он прокрался ко мне в спальню однажды ночью, разбудил меня и попросил простить его, – лицо Снейпа исказилось от боли. – ОН просил МЕНЯ простить… Я был таким проклятым идиотом по отношению к нему…
– Почему он должен был красться в Вашу спальню? Разве он не был также слизеринцем? – спросил Гарри.
– Нет. Он был из Рейвенкло.
– О… – Гарри был удивлен. – Вы никогда не упоминали об этом раньше.
– Разве? – Снейп был сбит с толку. Гарри в ответ кивнул головой.
– Нет. Но это … это означает, что он и моя мать были одноклассниками, не так ли?
– Да, действительно… Я никогда не думал об этом раньше… Но, как ты сказал, они были на одном курсе…
– Моя мертвая мать знала Вашего мертвого брата… так странно.
Они сидели неподвижно. Гарри мог видеть, что Снейп старается вспомнить прошедшие дни.