Неожиданно повалил густой снег, подул пронизывающий ветер. Даже не снег, а мелкий град, и он больно хлещет ее по лицу. Градины кружатся-кружатся, словно она внутри клубящегося облака. Однако ей это даже нравится. Пламя бушует внутри нее, а руки и ноги горят огнем внутри облака.
В воздухе, заполоненном кружащимися крупинками, кажется, нет пустого места, всюду неслышные голоса. Девушка привыкла к ощущению, что вокруг нее шум, которого она не слышит. И теперь это ощущение усилилось. Она понимает, что в воздухе происходит нечто особенное.
Лондонский воздух перестал быть тяжелым и вязким, населенным призраками непримиримых мертвецов. Свежий ветер налетел с полюса и принес с собой голоса.
Голоса зовут. Несмотря на глухоту, она слышит много голосов, они все с присвистом, и словно бы громко кричит людская толпа:
— Он вернулся! Ура! Он вернулся!
Дикие, свистящие, торжествующие голоса в разыгравшейся снежной буре. Вдруг вспыхивает молния.
— Это молния и гром? — спрашивает она у молодого полицейского и останавливается, выжидая, когда он снова появится из-за плотной снежной завесы.
— Похоже на то.
Тут вновь вспыхивает молния, и темное смеющееся лицо оказывается рядом с ее лицом, почти касаясь его.
Она отпрянула, однако приятный огонь согревает ее тело.
— Вот! Вы видели?
— Молнию?
Девушка почти сердито смотрит на него. Ее поражает чистая, свежая, звериная кожа, испуганный взгляд — прирученного зверя, и она смеется тихо и торжествующе. Он явно боится и похож на испуганного пса, чуящего опасность.
Снежная буря воет-свистит с еще большей яростью, с еще большей силой, и в грохоте, словно застучали кастаньеты, опять звучат голоса:
— Он здесь! Он вернулся!
Девушка радостно кивает.
Полицейский и она шагают бок о бок. Девушка живет в оштукатуренном домике на боковой улочке у подножия холма. Там стоит церковь, рядом небольшой сквер, за ним вереница старых домов. Сильные порывы ветра несут с собой много снега. Время от времени мимо проезжают такси с блеклыми фарами. Однако место кажется пустынным, безлюдным, словно тут нет ничего и никого, кроме снега и голосов.
Когда девушка и полицейский стали огибать сквер возле церкви, налетел ветер со снегом, им пришлось остановиться, и тогда в диком хаосе они услыхали пронзительные радостные голоса, похожие на крики чаек:
— Он здесь! Он вернулся!
— Знаете, я очень рада, что он вернулся, — ровным голосом говорит девушка.
— О чем это вы? — нервно переспрашивает полицейский, застыв как вкопанный рядом с ней.
Ветер ослабел, и они двинулись дальше. Когда они идут вдоль забора, им кажется, что двери церкви открыты, и окна тоже открыты, и в диком порыве ветер гонит голоса.
— Удивительно, что церковь бросили открытой! — говорит девушка.
Полицейский опять замер на месте. Он не может говорить.
Так они стоят, прислушиваясь к взывающим из воздуха и из церкви неясным голосам.
— Я слышу смех, — вдруг произносит девушка.
Из церкви доносится басовитый лукавый неумолкающий смех — странные, но явственные звуки.
— Я слышу его!
Полицейский молчит. Он испуган и, словно пес, поджавший хвост, стоит, вслушиваясь в непонятный шум, доносящийся из церкви.
Похоже, ветер разбил одно из окон, и они видят, как он несет клубы снега внутрь, отчего в церкви как будто становилось светлее. Вдруг раздается грохот, вслед за которым слышится фыркающий смех, который ни с чем нельзя спутать. Из-за клубов снега кажется, что в церкви то тут, то там мерцает свет, что по ней летают огромные призраки.
Опять слышится смех, потом яростный шум. Очередной порыв ветра — и с обрывками бумаги, страницами из книг что-то вылетает из черного провала окна, кружится вместе со снегом. Обезумевшей птицей это белое существо взмывает вверх, поднятое ветром, как будто у него крылья, и наконец прибивается к черному дереву. Оказывается, это напрестольная пелена.
Слышится веселая заливистая мелодия. Ветер играет на органных трубах, как на кастрюлях. Обрывки неведомых веселых заливистых мелодий перемежаются взрывами громкого басовитого смеха.
— Вот это да! — восклицает девушка. — Потрясающе. Слышите музыку и смех?
— Я слышу, как играют на органе, — отзывается полицейский.
— А порывы ветра? Пахнет весной. Запах миндаля, вот что это! Потрясающий аромат миндаля. Разве не чудесно?
Девушка торжествующе шагает мимо церкви и приближается к старым домам. Открывает свою калитку.
— Вот я и на месте! — восклицает она после довольно долгого молчания. — Я дома. Большое спасибо, что проводили.