— Эстер! — снова крикнула Генриетта. — Приди в себя! Что случилось? Почему ты ничего не хочешь объяснить? Позволь нам хотя бы понять, что происходит! Ты всегда говоришь, что не нужно дурить! Ты вечно твердишь это мне!
Наступила гнетущая тишина.
— Что случилось? — не отступалась Генриетта, в отчаянии сверкая глазами и всем своим видом показывая, что она-то дурить не собирается.
— Конечно же, ничего! — с издевкой произнесла Эстер.
— Ты не знаешь, Джо? — спросила Генриетта, словно Порция[47], участливо поворачиваясь к Джо.
На мгновение Джо показалось, что младшая сестра намного симпатичнее старшей.
— Она попросила меня поиграть на рояле, а сама убежала, вот и все, что мне известно. У нее, верно, забарахлило рулевое управление.
— Ха-ха-ха! — фальшиво, словно плохая актриса, засмеялась Эстер. — Это мне нравится. Значит, убежала! Я просто решила подышать свежим воздухом. Еще неизвестно, у кого руль не в порядке, если ты такое говоришь. Никуда я не убежала.
— Убежала, — повторил Джо.
— Неужели? Может быть, скажешь, почему?
— Наверно, у тебя есть причины.
Изумлению Генриетты не было предела…
Джо и Эстер так давно знали друг друга. И вот вам пожалуйста!
— Эстер, почему? — едва дыша, простодушно спросила Генриетта.
— Что почему?
Послышался долгий гудок.
— Меня зовут! До свидания! — воскликнула Генриетта, плотно запахнула пальто и решительно повернулась к двери.
— Уходишь, сестричка? Я с тобой, — сказала Эстер.
— Почему? — ничего не понимая, спросила Генриетта. Опять послышался гудок. Она открыла дверь.
— Подождите минутку! — крикнула она в темноту.
Потом бесшумно закрыла дверь и вновь, не скрывая удивления, повернулась к сестре.
— Эстер, почему?
От злости в глазах Эстер появилась легкая косина. Ей не хотелось, жутко не хотелось сейчас видеть перекошенное от злости лицо Джо.
— Почему?
— Почему? — еще раз тихо прозвучал вопрос Генриетты.
И Генриетта, и Джо впились взглядами в Эстер, но та была, словно запечатанная книга.
— Почему?
— Сама не знает, — сказал Джо, найдя лазейку, чтобы не продолжать разговор.
Эстер расхохоталась, как сумасшедшая.
— Ах, не знает! — На ее лице неожиданно появилось выражение небывалой ярости. — Что ж, если хочешь знать правду, я совершенно не выношу, когда ты меня обнимаешь, и в этом все дело.
Генриетта отпустила ручку двери и буквально упала в кресло.
Хуже и быть не могло. Лицо у Джо сначала побагровело, потом побледнело, потом стало желтым.
— Значит, — глухим голосом проговорила Генриетта, — ты не можешь выйти за него замуж.
— Не могу, если он и дальше будет вести себя, как влюбленный.
Последнее слово она произнесла с особой злостью.
— А ты можешь выйти за него, если он не будет так себя вести? — спросила Генриетта, ангел-хранитель своей сестры.
— Почему бы нет! — воскликнула Эстер. — Все было в порядке, пока он не влюбился в меня. А теперь я даже думать об этом не могу.
Воцарившуюся тишину нарушила Генриетта:
— Но, Эстер, мужчина должен быть влюблен в женщину, которую собирается взять в жены.
— Тогда пусть держит свою любовь при себе, вот и все.
На некоторое время разговор окончательно прервался. Джо, как всегда, отмалчивался и от злости выглядел еще более замкнутым и глупым, чем обычно.
— Но, Эстер! Если мужчина влюбился в тебя?
— Не надо мне этого! Знаешь, сестричка, вот когда испытаешь это на себе…
Генриетта беспомощно вздохнула.
— Ясно. Ты не можешь выйти за него замуж. Очень жаль!
Молчание.
— Нет ничего унизительнее, чем мужские объятия, — сказала Эстер. — Ненавижу.
— Наверно, потому что тебя обнимает не тот мужчина, — грустно произнесла Генриетта, бросив взгляд на отрешившегося от всего дурачка Джо.
— Вряд ли мне это понравится и с кем-нибудь другим. Генриетта, ты не представляешь, каково это, когда тебя гладят и обнимают? Ужасно! И смешно.
— Да! — грустно отозвалась Генриетта. — Как будто ты вкусный пирог с мясом и собака нежно облизывает тебя, прежде чем проглотить. Согласна, это довольно противно.
— Но ужаснее всего то, что так себя ведут самые лучшие из них. Нет ничего отвратительнее влюбленного мужчины, — заключила Эстер.
— Понятно. В этом, правда, есть что-то не то, — грустно произнесла Генриетта.
Отчаянно загудел клаксон. Генриетта поднялась с видом несчастной Порции. Она открыла дверь и вдруг зычно прокричала в темноту: