– Нож принести? – спрашивает он.
– Нет, спасибо, это все тебе, – как всегда, отвечаю я.
Дядя подходит к установленному на зеркале плееру и рукой в старческих пигментных пятнах убавляет звук. Ария стихает. Я, оставив свою почту у кассы, подхожу к старенькому столику, заваленному журналами и рекламными буклетами, и делаю себе чашку кофе со сливками.
Мы с дядей садимся в стоящие рядом пустые кресла. Пока Дольфи лакомится десертом, его очки в прямоугольной металлической оправе постепенно сползают на кончик носа. У меня точно такие же очки, только у дяди они в два раза больше.
– Тяжелый выдался денек? – спрашиваю я.
– Sì, – отвечает он, хотя в его маленькой парикмахерской, как обычно, ни души. – В высшей степени.
Когда я была девочкой, тут клубился народ: в такое время трое мужчин ожидали своей очереди на стрижку, один на горячее бритье и еще двое играли в «скопу» в задней комнате. Парикмахерская Дольфи была чем-то вроде клуба: здесь слушали оперу, горячо спорили и обсуждали местные сплетни. В наши дни клиентов у дяди не больше, чем желающих позвонить в телефонной будке. И неудивительно: кому захочется подставить свою шею старику, который держит опасную бритву в трясущейся руке?
– Твоя кузина и моя внучка Лучана собиралась сегодня зайти подстричься. Я обещал выкроить для нее время, – дядя смотрит на часы, – но она, как всегда, опаздывает.
– Наверное, на работе завал, – говорю я и тут же прикусываю язык.
Моя кузина Люси – троюродная сестра, если быть точной, – девушка импульсивная и очень любит развлекаться. Учитывая тот факт, что ее очередной бойфренд по совместительству является также ее коллегой, легко предположить, что Люси действительно очень занята на работе.
Я меняю тему:
– А как там тетя Этель?
Дядя Дольфи приподнимает брови:
– Прошлой ночью видела сестру. Она всегда рада повидать Адриану. – Дядюшка ухмыляется и вытирает губы салфеткой. – Эх, если бы я только мог заставить эту женщину появляться почаще!
Тетя Этель и дядя Дольфи живут в двухкомнатной квартире над парикмахерской, и тетя верит, что к ним являются привидения. Она уверяет, что видит духов своих покойных родственников. Я подозреваю, что это одна из причин, по которой ее муж днем часами сидит в пустой парикмахерской. У каждого человека должна быть хоть какая-то отдушина, так я считаю. Раньше я приставала к тете Этель с вопросом, не видела ли она мою маму. Но она каждый раз отвечала отрицательно, и несколько лет назад я наконец сдалась.
Дядя Дольфи закидывает в рот последний кусочек печенья и стряхивает крошки с ладоней.
– Delizioso![6] – Он, шаркая ногами, подходит к своему парикмахерскому столику и возвращается с несколькими исписанными листами бумаги, которые я отдала ему вчера вечером. – Мне нравится эта история, la mia nipote talentata.
Моя талантливая племянница? Я прикусываю губу, чтобы дядя не заметил, насколько я рада это слышать.
– Grazie.
– Сюжет набирает обороты. Чувствую: назревает конфликт.
– Ты прав.
Я припоминаю эпизод, который придумала сегодня на работе, потом достаю из сумки написанные накануне страницы и вручаю их дяде:
– Продолжение принесу в четверг.
Он недовольно хмурится:
– А завтра ничего?
Я не могу сдержать улыбку. Мои скромные попытки писать – это хобби, и мы с дядей держим его в секрете.
Дольфи любит повторять: «Если уж наметил дорожку к мечте, не сходи с нее».
Однажды он признался, что в молодости пытался сочинить оперу, но отказался показать мне свои наброски или хотя бы в двух словах рассказать сюжет. И на мои расспросы все время отвечает, что это была просто придурь, а сам краснеет как рак. Мне жаль, что дядя сошел с дорожки к своей мечте.
– Извини, но сегодня у меня не будет времени писать. Дария устраивает собрание Клуба книголюбов и меня тоже позвала. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал так, будто приглашение сестры потусить вместе с ее друзьями для меня обычное дело. – Она попросила принести сладкую пиццу. – Я мельком смотрю на часы – половина четвертого – и подхожу к раковине. – Послушать Сару, так весь смысл этих собраний сводится к еде, выпивке и сплетням. Ну а если вдруг остается время, они могут обсудить книгу.
Дядя сверкает темными глазами:
– Какая чудесная новость: сестра приглашает тебя на собрание своего клуба. Я помню времена, когда вы были неразлучны.
У меня вдруг начинает першить в горле, я в ужасе изображаю, будто ищу в шкафчике полотенце.
– Ну, я пока еще не постоянный член клуба. – Теперь у меня щиплет глаза. – Но я надеюсь, что, если понравлюсь ее друзьям – ну, или хотя бы моя рizza di crema, сливочный пирог, понравится, – Дария пригласит меня к ним присоединиться.