Вижу я такое дело, вот, думаю, еще немного и получим полезные и практические результаты, а поскольку в этом практическом использовании открытого моим другом знания я участвую — будет мне и на будущее пропитание. Удастся мне сохранить свое время и в сонных видениях продолжить путь.
Так я думал, потому что рассчитывал по-детски, мол, оценят наш и мой, в частности, вклад Надзиратели Жизни и вынуждены будут поступиться! Хотя, конечно, понимал я отчетливо, что не результат им требуется, а только лишь Соответствие прежде всего. Только бы, соображаю, мой товарищ меня не подвел и про мои тайные цели не проболтался. Я ему, разумеется, все без утайки рассказывал и про то, что хочу при жизни еще на свободу выбраться, и каким путем иду, где ищу заветный выход из жизненного нашего положения...
И удивительное вышло дело — победили мы тех, кто на Страже Жизни нашей стоит. Видать, взаправду есть такие невидимые законы, которые и наяву осуществляют сказочную справедливость. Смирились и вслух, громко признали наше право и достижения, и готовились даже от нас, от меня, во всяком случае, даже отступиться темные и мешающие силы...
Радовались мы бесконечно и всякие картины рисовали радужные нашего будущего беззаботного празднества. И такую я силу в это время в себе поднакопил, что даже и с бесом в снах расправился.
Дело так было. Вынырнул я в сновидении из мути беспамятства и вижу — во владения я беса вступаю. Так и раньше уже бывало. И точно, как прежде ужас и немота плоти мною овладевают. Рукой не шевельнуть. Хочу перекрестить невидимую жуть, а не поднять руки... Крикнуть хочу — и не крикнуть... И помню, что обычно, в предыдущих снах я в этом месте с хриплым мычанием просыпался от напряжения. А тут напрягаюсь все сильней и чувствую какое-то движение руки. И сон не выскальзывает из-под пальцев, как прежде. Левой рукой начинаю помогать правой и крещу, крещу бесовские угодья и чувствую — отступает невидимая, сковывающая сила ужаса. Все легче движение в руке. Крещу и воплю: "Господи! Помоги мне!!!" Много раз крещу и крещу, и вот уже совсем легко рука движется, без всякого сопротивления, и ужас в горле исчез полностью... Шагаю по бесовским палатам, все в душном бархате, в пыли и паутине, затхлые места, надо сказать.
Так я и дошел до бездны, а не боюсь — знаю, что могу летать, и сил прибавилось. Все легче крещу вокруг и на самый край становлюсь, чтоб беса вызвать на действие. Точно, думаю, искусится толкнуть и себя проявит. А мысль моя — как проявит и увижу — схвачу и в пропасть сигану. В полете и расправлюсь, а сам после взмою, вылечу вверх потом. Иначе, другим способом никак не справиться мне с невидимой силой...
Пока я так думал и действовал, фигура плохая сгустилась из тяготы и сумрака с тусклым переливом, что-то вроде ватной борцовской куклы, без лица, к набитому мешку пришиты такие же набитые продолговатые мешки вместо рук, ног и головы... И движется с трудом.
Тут я его и сгреб, и вместе в бездну, чтобы от родной его земли оторвать. А как стали падать, так из него сила и вышла. Я тут беса . вниз и Швырнул, от себя отодрав предварительно. С жутким воем сгинул нечистый. А сам я вверх стал вылетать. Трудно, ох, как трудно было! Притомился. Так я в том сне до самого верха и добрался. Присел передохнуть на приступочке и задремал. А как задремал я в том сне, так сознанием вынырнул уже прямо в явь...
Однако явь эта была очень странная. Очнулся в полном сознании в темном месте... Вроде равнина какая с колючими кустами. Очнулся и понял, что все еще во сне я, что это я за границу, видимо, шагнул, победив темную силу1. Сознание острое такое было. И что поразило в этой сонной яви меня, что ветер дул очень странно, со всех сторон одновременно. Ветер дул, а темные кусты — не шелохнутся. И вдруг слышу голос: "Чего ты хочешь?" — спрашивает голос, объяви, мол, желание свое — так я понимаю вопрос. Ну, думаю, и вправду добрался я до заветных мест, дошли детские просьбы до высокой силы (то, что свыше голос, в том сомнения не было). Я себя отчетливо помню и тут же желание объявляю: