Дмитрий Николаевич Журавлев был человеком редкой душевной культуры и редкой способности тратить себя. Он работал, как бы сейчас сказали, индивидуальным предпринимателем, много выступая с концертами. Вместе с этим на протяжении двадцати лет Дмитрий Николаевич преподавал в Школе-студии МХАТ, был профессором. Наташа, родившаяся в его семье, рано встретилась с прекрасным. Особенность ее индивидуальности такова, что с юности она была обречена играть возрастные роли. Но вот истовость и свежесть, с которой Наталия Дмитриевна каждый раз это проделывает, несомненно, достойны всякого восхищения. Меня радует и ее просто невиданная, какая-то безграничная доброта, и внимание к младшим, стремление поделиться с ними знаниями, что она, в частности, реализует, являясь профессором сценической речи в Школе-студии МХАТ.
«Крыша» по пьесе Александра Галина была студенческим спектаклем на курсе, набранном мною после только что пережитого периода «запрета на профессию». Спектакль «Крыша» – моя любимая работа. Любимая настолько, что я делал ее неоднократно и в Америке, и в Германии, хоть и не считаю себя режиссером в полном смысле этого слова.
Пьеса «Крыша» в первом варианте носила название «Могильщик». Она – о страшном удушье «застойных» лет, когда существовал «железный занавес», приоткрывавшийся лишь затем, чтобы выпустить человека из страны по израильской визе. Или выплюнуть кого-то в открытое «космическое пространство» далей Европы в качестве диссидента. Или, в крайнем случае, для того, чтобы обменять своих диссидентов на иных «данников» Комитета госбезопасности. Других вариантов преодоления этой непробиваемой преграды для советских людей не существовало.
Еще во времена полулегального существования Подвала спектакль был показан публике не менее пятидесяти раз с неизменным аншлагом. Там были удивительные актерские работы не только у Леши Селиверстова, но и у Сережи Шкаликова, и у Саши Мохова, и у Гали Чуриловой, и у Нади Тимохиной, и у Марины Зудиной. А затем, когда мы получили статус профессионального городского театра, спектакль «Крыша» естественным образом вошел в наш репертуар – конечно, уже с несколько другим составом актеров. Спектакль был моей несомненной радостью, и я смотрел его гораздо чаще, чем другие свои работы.
В 1988 году Галин принес к нам в театр следующую свою пьесу – «Дыра». И поставил ее сам. Абсурдная и страшная история о массовом убийстве ни в чем не повинных воробьев по неверно понятому приказу «свыше» получилась и злой, и отчаянно-веселой, и в то же время нежно-лиричной. Галин очень тщательно работал с актерами, много возился с каждым.
Вообще мы планировали поставить впоследствии всю трилогию Галина, но третья пьеса – «Сорри» – о вернувшемся на родину иммигранте, обнаружившем свою бывшую возлюбленную работающей в морге, увидела свет в Театре Ленинского комсомола – эту историю прекрасно играли Инна Чурикова и Николай Караченцов.
Еще одним дипломным спектаклем, взятым в репертуар только что открывшегося театра, стал «Полоумный Журден» по пьесе Михаила Булгакова.
Возобновление «Двух стрел» по пьесе Володина не принесло особого удовлетворения ни мне, ни актерам. Оно было честным, тщательным, но в нем не оказалось азарта, существовавшего в «Двух стрелах» раннего, «доофициального» периода Подвала. К сожалению, последняя редакция получилась гораздо менее интересной, чем тот спектакль, который я ставил в восьмидесятом году в Хельсинкской театральной академии. «Две стрелы» в Финляндии были острее, пронзительнее, да и определеннее по мысли. Одна из рецензий на спектакль называлась «Эта стрела знала, куда ей лететь». Дело, конечно, не в фимиаме, воскуренном финскими критиками, а просто так иногда получается в театре… Видимо, для дипломников Финской театральной академии работа в «Двух стрелах» стала настоящей отдушиной, потому что внимание, уделяемое мною актерским работам, было для них достаточно необычным и неожиданным.
В год открытия подвального театра возник «Билокси-Блюз» Нила Саймона. Спектакль существует в нашем репертуаре до сих пор, то есть четверть века, и через участие в нем проходит уже пятое или шестое поколение моих учеников. В нем были заняты безвременно ушедшие Игорь Нефедов и Сергей Шкаликов. В «Билокси-Блюз» играли и Женя Миронов, и Сережа Безруков, и все те, кто на сегодняшний день есть основа подвального театра.