По первому номеру ответил какой-то иностранец с таким чудовищным акцентом, что Лиззи не поняла ни слова. Когда же она в третий раз попросила повторить адрес, на другом конце провода бросили трубку. Вторую комнату уже сдали. По третьему адресу клиента ждали завтра. Не может ли она перезвонить попозже и узнать, свободна ли еще комната? Лиззи пообещала так и сделать и набрала предпоследний номер из списка. Неприветливый голос с ледяной вежливостью осведомился, имеются ли у нее рекомендации.
— Рекомендации чего? — растерянно переспросила Лиззи.
— Вашего характера, от прежней домохозяйки или работодателя.
Лиззи призналась, что таковые у нее отсутствуют.
— Весьма сожалею, но я принимаю только жильцов с рекомендациями.
У нее оставался один-единственный номер с того самого объявления, в котором шла речь о «соседке в двухкомнатную квартиру». Разумеется, Лиззи могла поискать другой магазин с выставленными в витрине объявлениями, но на город уже опускались сумерки. Метро выплевывало наружу сотни людей, возвращавшихся домой после работы, магазины начали закрываться один за другим, и солнце краешком коснулось домов на другой стороне улицы. Если эта квартира еще свободна, она может остановиться там на пару недель, пока не освоится — то есть если незнакомка согласится разделить кров с девушкой, которая выглядит, как бродяжка…
Кто-то требовательно постучал в стекло телефонной будки. Лиззи целую вечность тупо смотрела на телефонный аппарат, пытаясь решить, что же ей делать дальше. Она глубоко вздохнула, сняла трубку и набрала номер. Прозвучал всего один гудок, и чей-то запыхавшийся, жизнерадостный голос сказал:
— Алло! — и пропел номер.
Лиззи проглотила комок в горле. Судя по голосу на другом конце провода, девица была весьма самоуверенной особой.
— Алло, — прошептала она. — Я по поводу квартиры. Вам нужна девушка для совместного проживания?
Разумеется, она опоздала. Арендная плата была на удивление невысокой.
— О-о, конечно нужна. Вы можете прийти прямо сейчас? Это было бы чрезвычайно удобно, поскольку обычно я весь день на работе. Собственно, вам очень повезло, что вы застали меня дома. Как правило, я возвращаюсь не раньше восьми.
Лиззи ответила, что согласна прийти немедленно.
— Вам знакома Куинз-Гейт? Это в Южном Кенсингтоне. Откуда вы звоните? Я разместила карточки в нескольких магазинах.
— Из Эрлз-Корта, — ответила Лиззи.
— Это не очень далеко, если идти пешком. Разумеется, вы можете подъехать на метро, но тогда вам придется сделать пересадку.
Лиззи заверила незримую собеседницу, что предпочитает прогуляться, и внимательно выслушала указания. Придя по указанному адресу, ей следовало сделать три долгих звонка в дверь и три коротких. У каждой квартиры имеется собственный код, пояснила девушка.
Дома на улице Куинз-Гейт выглядели по-настоящему шикарно, с высокими белыми колоннами и украшенными железными балюстрадами балконами. В одном из них французские окна[28]были распахнуты настежь и на балконе стояли люди в вечерних костюмах. До Лиззи долетел смех и звон бокалов. Наверное, там шел прием с подачей коктейлей. «Совсем как в каком-нибудь романе», — потрясенно подумала Лиззи, на которую это зрелище произвело неизгладимое впечатление. Некоторые из зданий занимали посольства. Девушка не могла себе представить, что в своем нынешнем облике может приглянуться кому-нибудь из обитателей этой улицы в качестве соседки по квартире.
Она подошла к дому номер пять, который располагался на углу, и нажала кнопку звонка. Ответа пришлось ждать так долго, что Лиззи уже решила: девушка разглядела ее из окна и попросту решила не открывать.
Наконец высокая дверь с витражным стеклом открылась, и у Лиззи от неожиданности отвисла челюсть. Девушка, стоявшая перед ней, была одета в самую настоящую пижаму! Ее молочно-белые волосы мягкими прядями и завитками обрамляли симпатичное, правда, чересчур накрашенное личико. Она одарила Лиззи дружелюбной улыбкой, отчего в дымчато-серых глазах вспыхнули веселые искорки, а ямочки на пухлых кремовых щечках стали глубже. Ростом девушка не уступала Лиззи, но была на два-три стоуна[29] тяжелее, и лишний вес соблазнительно расположился на пышных бедрах и столь же впечатляющей груди. Ладошки у нее оказались такими же пухлыми, как и личико, и как будто перевязанными ниточками.