— Тот, кто близко знаком с землей, не всегда оказывается садовником.
— Эдна, если я расскажу все, что знаю о садоводстве, с вас просто свалятся носки, которые так идеально подходят к вашей одежде. Потому что я училась на садовника и приобрела большой опыт работы.
Так оно и было, хотя отец считал мой подход к садоводству радикальным — я была категорически против лужаек. А вот Джерри Ди как раз специализировался на них. Благодаря этим безупречным изумрудным коврам, за которыми нужно ухаживать не покладая рук, которые требуется постоянно поливать и бесконечно подкармливать химическими удобрениями, он и заработал свое состояние. Девиз его компании был таким: «ДЖЕРРИ уДИвит вас новой роскошной лужайкой!» К тому времени как он решил продать свою последнюю фирму и переехать в другое место, у него на постоянной работе числилось несколько бригад, занимавшихся озеленением загородных участков — от частных резиденций до коттеджных поселков. Даже если бы я поехала на место новой застройки, которого никогда прежде не видела, я все равно узнала бы работу Джерри Ди по живым изгородям и тому, как подстрижена трава.
— Если вы наконец закончили, — сказала Эдна, едва я допила кофе, — могу показать вам сарай садовника.
Мы направились в прихожую, где проделали уже знакомую процедуру с солнцезащитным кремом. На этот раз я опередила Эдну, которая наверняка собиралась дать мне какую-нибудь дрянь, и успела вцепиться в хорошенькую соломенную шляпку. Когда мы обошли дом, госпожа Грант указала на забор, отгораживающий стоянку для машин.
— Там сзади сарайчик со всеми инструментами для садоводства.
Я обнаружила в сарае целый набор подходящих приспособлений и вернулась к Эдне. На дворе стояла ранняя весна, и в это время зелень должна уже набирать здоровый рост. Однако местные растения всем своим видом умоляли об эвтаназии.
— Это лошади все поели, — объяснила Эдна. — А если не они, тогда собаки вытоптали. Здесь постоянно бегают животные.
— Есть хорошая ограда — будет и хороший сад. Как думаете, можно мне кое-что изменить?
— Делайте что хотите, юная леди. Уверена, мой внук не станет возражать.
— Вы имеете в виду Сэма, верно?
— Если вы хотели намекнуть на мое слабоумие, то уверяю вас — я все еще способна различать своих внуков.
— Знаете, разговор с вами приносит примерно столько же удовольствия, сколько удар молотком по собственным пальцам.
— Хм, — фыркнула госпожа Грант.
Но я уже и без того была уверена, что ранчо принадлежит Сэму. Эдна просто не могла позволить себе ответить «да» на какой-либо из моих вопросов. И потом, было непохоже, что Освальд живет в этом доме и вообще хоть где-то работает.
Множество мертвых старых побегов розы переплетались с молодыми и слабыми. Расцвело всего два несчастных бутона.
— Ой, это же плетистая роза Сомбрель, одно из моих любимых растений! — воскликнула я, а потом повернулась к Эдне и добавила: — Когда она здорова, она невероятно красива. Вы даже не представляете!
— Конечно, представляю, — последовал загадочный ответ.
Больше ничего на этом участке спасти было нельзя.
— Эдна, а у вас нет каких-нибудь идей по поводу того, что могло бы здесь расти?
Она пожала плечами:
— Откуда мне знать? Не люблю я все эти деревенские мелочи. — Видимо, мое лицо приняло озадаченное выражение, потому что Эдна решила пояснить: — Я всегда жила в городах. Это мальчики настояли, чтобы я приехала сюда погостить.
Я вдруг представила себе метрополис, а в нем Эдну в безупречном маленьком черном платье; в одной руке она держит очередной бокал мартини, а другая взлетает вверх каждый раз, когда она начинает смеяться, прищуривая свои невозможные обольстительные глаза. Мне хотелось бы, чтобы она рассказала об этом побольше, но я прекрасно знала: стоит мне задать вопрос, и я тут же вместо ответа услышу оскорбление.
— Значит, мы обе вынуждены торчать здесь против воли, — сказала я.
Эдна посмотрела на пастбища, деревья и невероятно синее небо над головой.
— Думаю, есть места и похуже.
— Стоянка грузовиков у автострады? — предположила я.
— В моем понимании это Стамбул в разгар жары, — возразила она.
У меня возникло стойкое убеждение, что она говорила не просто так — видимо, Эдна основывалась на собственном опыте.
— Я могу начать работу, но мне вряд ли удастся добиться чего-нибудь, если здесь не поставить забор, который будет отгораживать сад от животных.
— Тогда сходите на конюшню или на сборище и найдите Эрни. Если у него есть время, он поставит вам забор. — Эдна развернулась и пошла в дом.
Кто такой Эрни и что такое сборище? Шагая по дорожке к конюшне, я заметила, что на поле играют и лают собаки. Увидев меня, они подбежали поближе. Когда я оказалась у конюшни, все собаки, кроме Дейзи, исчезли. А одна из них помчалась донимать пятнистых черно-белых куриц, выглядевших весьма стильно, — они гуляли под дубом и клевали что-то с земли.
За дверями конюшни обнаружилось полутемное, похожее на пещеру помещение. Я предполагала, что Эрни — это морщинистый беззубый слуга, привезенный членами вампирского клана из Старого Света, поэтому, войдя в конюшню, старалась морально подготовиться к встрече. Здесь царил запах испражнений, явно исходивший от животных и не противный. По обе стороны тянулись ряды дверей. Некоторые из них были закрыты, а у некоторых была открыта только верхняя половина.
Я заглянула в стойло и вздрогнула от неожиданности, когда в нем закудахтала и забила крыльями курица.
— Ау! — крикнула я. — Ау!
Стоявшая в соседнем стойле лошадь высунула голову из открытой части двери, потрясла ею и взглянула на меня. Я немного отступила, чтобы она не смогла дотянуться и укусить меня, и сказала:
— Не думаю, что ты Эрни.
Из-за нижней половинки двери вынырнул молодой мужчина, чье упитанное тело обтягивала футболка. Его волосы были черными, гладкими и блестящими, совсем как мои, а вот кожа казалась гораздо смуглее.
— Да, я Эрни.
Отодвинув лошадь в сторону, он облокотился на полудверь. Мужчина обшарил меня медленным оценивающим взглядом; мне же необязательно было видеть нижнюю часть его плотного тела — и так понятно, что она тоже мощная и мускулистая. Его черты, как у других мексиканских индейцев, отличались резкостью и угловатостью, а легкая улыбка под усами была удивительно сексуальной. Такие усы Нэнси называет порнографическими. Было ясно: он пытался понять, кто я такая.
Обычное дело. Встречаясь с другими латиноамериканцами, всегда пытаешься понять: откуда они, приехали недавно или уже ассимилировались, предпочитают говорить по-испански или по-английски. А на самом деле важно вот что: можно ли расслабиться в обществе друг друга, можно ли рассчитывать друг на друга и понимать друг друга.
Первая фраза, произнесенная Эрни, рассказала о нем очень много.
— Ты, должно быть, Милагро, потому что, на мой взгляд, ты настоящее чудо. — Его неторопливая речь звучала переливчато.
Я улыбнулась, хотя слышала это не впервые.
— Да, так говорят.
Он обтер руку о футболку и протянул ее мне для пожатия.
— Mucho gusto' [38].
— Encantada'[39].
У него были красивые, сильные руки. Что плохого в том, что я восхищаюсь мужчинами во всем их удивительном многообразии?
Я поведала ему, что Эдна посоветовала мне спросить у него, может ли он снабдить сад оградой.
— Конечно. Как долго ты здесь пробудешь?
Мне стало интересно, хорошо ли Эрни знаком с этим семейством. Спрашивать помощника на ранчо, знает ли он, что его хозяева вампиры, казалось мне дурным тоном.
— ¿Quien sabe?' [40] — пожав плечами, сказала я. — Несколько недель mas о menos' [41]
— Ладно, хорошо. Я дождусь, пока Оз осмотрит лошадь, а потом приду к дому и что-нибудь соображу.
— Оз? Ты имеешь в виду Освальда?
— Ну да, он разбирается в животных. Вот у этой девочки, Стеллы, какая-то инфекция. Видишь? — Он снова пропал за нижней половинкой двери, и мне пришлось опереться на нее, чтобы увидеть то, на что он указывал, — опухшую переднюю ногу лошади. — Мы обычно не вызываем ветеринара, потому что у нас есть Оз.