- Жмут эти туфли твои страшно, как дойду домой - не знаю. - Так, я сказала - тебе в них красиво! Ты смотри, только что он выпрыгивал танцевать, а тут туфли жмут ему!
- Ну, не начинай...
- Я тебе дам не начинай! Сиди молча! Туфли разносятся! И тут, заметив меня, она вмиг улыбнулась и изящным движением сделала глоток вина.
Я и думать забыл об этом диалоге, но вот сейчас, когда я увидел его в труне в точно таких же туфлях, вдруг вспомнил. Бедный, теперь и на том свете ему придётся терпеть эти туфли с острым носком. Зато ему в них красиво.
Вот так и жили, каждый своей жизнью, виделись с ним не чаще чем раз в полгода и обычно он приходил на все, даже сугубо мужские встречи, с женой. Через несколько лет наши дружеские отношения покрылись пылью времени и теперь, изредка приглашая его куда-то, мы это делали скорее по привычке, по инерции, а ещё - не желая ему и себе признаваться, что наша с ним дружба не выдержала испытания временем и, наверное, супружеской жизнью.
Шли годы, за ними промчалось и десятилетие. Из молодых 25-летних ищущих себя парней мы постепенно превратились в твёрдо стоящих на ногах, уверенных в себе мужчин, как говорил Карлсон - в самом расцвете сил.
Его звонок застал меня совсем неожиданно - он предложил мне сходить с ним в баньку на выходных. Конечно я согласился, разве можно отказать старому (бывшему) другу? Но у меня было чувство, что я иду на встречу с совершенно незнакомым человеком. Когда я пришёл он был уже на месте, что интересно - без жены. И уже был подготовлен столик - коньяк, пиво, раки, огурцы, помидоры, бутербродики. Выглядело всё очень аппетитно. Поздоровались, выпили, поговорили о высоких материях - политика, футбол, погода. Ещё выпили. Закусили. И тут он перешёл к теме, ради которой и была затеяна эта посиделка:
- Сейчас хорошо, ненаглядная моя уехала в командировку. В другую страну, - начал он уже заплетающимся языком: смог вырваться! Веришь, нет? Минутки нет свободной. Работа-дом-работа-дом-работа-дом. Кстати, с тех пор как универ закончили я семь работ уже сменил!
- Да ты чё? Не мог найти своё?
- Да не то чтобы... Мне и первая-то по душе была. Но только любимую не устраивала - доход низкий был. Говорил ей - дело времени, перспективный бизнес, ему надо войти на рынок наш. Нет - нам жить надо сейчас, а не на перспективу, или ты уходишь с работы, или я ухожу от тебя. Пришлось менять. А ведь я тогда одним из первых занимался мобильными телефонами у нас в стране. Сейчас бы миллионером был бы наверное. Хотя она говорит, что может и выдавили бы меня из бизнеса. Тоже может быть. Нет, ни о чём не жалею.
- Ну а дома как дела? - не знаю зачем, спросил я.
- Ну, по-разному... Хорошо. Хорошо, конечно хорошо, - поправился он, будто бы убеждая себя самого: она любит меня, я люблю её, что ещё надо? Бывает конечно ругаемся, но у кого не бывает-то? А ещё сирень. Долбанная сирень (он сказал слово грубее, но не хочу его произносить)! Она её обожает. А я мало того что не терплю сиреневый цвет, да ещё и аллергия у меня на этой грёбанный (опять грубое слово) цветок. И она об этом знает! Сколько раз говорил ей что мне хреново от её дурацкой (снова грубое слово) сирени! Но, (грубое слово), как только наступает весна, наша квартира превращается в какую-то грёбанную (и опять грубое слово) теплицу! Её долбанная (и опять) сирень везде - в спальне, на кухне, в гостиной и в даже в туалете! Видишь нос красный - это не оттого что выпил и не от бани, каждую весну, это обязательная часть моего внешнего вида! - он опять выругался, потом закрыл лицо руками, продержал секунд десять, а убрав ладони продолжил совсем другим тоном: но это такое, мелочи. У кого не бывает семейных недопониманий? - улыбнулся он, и дальше мы снова вели разговор о высоких материях - политике, футболе и погоде.
Труну засыпали землёй, люди начали класть ему цветы и венки. С самого верху его последнее убежище было увенчано огромным венком из живой сирени с надписью на ленте «От любящей жены. Скорблю, помню, никогда не забуду». Да, безусловно, он производил впечатление счастливого человека. А сейчас, на том свете, я думаю, он стал ещё счастливее. Вот только туфли бы не жали.