Из всех назидательных притчей и сказочек, какие ей пришлось слышать в детстве, лучше всего ей запомнилась история двух лягушек, попавших в банки с молоком. Одна смирилась со своей участью и погибла. Другая так долго била лапками, что молоко превратилось в масло — и лягушка выскочила на волю.
Ольга Алексеевна работала. Читала, подавляя зевоту, труды Кайзерлинга по геологии, вникала в тончайшие оттенки славянофильских споров в московских гостиных Самарина и Аксакова, чтобы, вернувшись в Петербург, поражать воображение Победоносцева запомнившимися афоризмами. Но масло все еще не сбивалось, с салоном ничего не выходило.
Отчаявшись, она уехала из Петербурга и целый год провела у своего деверя Евгения Петровича Новикова, русского посланника в Австрии. Это было не потерянное время. По-прежнему, избрав своим девизом старую поговорку «терпение и труд все перетрут», применяя все ту же методу, она ловила все, что говорилось на дипломатических раутах и обедах, и сумела покорить австрийского канцлера Бейста. Впервые она встретила его на обеде у турецкого посланника Халил-паши. На другой день Бейст явился к ней с визитом и вручил весьма неуклюжие вирши, которыми очень гордился.
Эта победа сразу сделала ее самой влиятельной дамой в австрийском дипломатическом мире.
Там было принято говорить, что Новикова обладает ключом к сердцам великих людей. Ее соперницы уверяли, что банальная эта метафора была не слишком точной. К различным замкам требуются разные ключи. А Ольга Алексеевна работала одним универсальным инструментом, который, скорее, можно было назвать отмычкой. Секрет был прост. Она окружала вниманием и изысканными заботами только тех, кто уже достиг преклонных лет. Сердечные увлечения и молодые, даже блестящие люди для нее не существовали. Такое предпочтение покоряло старцев. Ее поклонники отличались постоянством и преданностью. Для них уже миновала пора легкомысленных измен и перемен. Престарелые дипломаты, когда-то предмет соперничества молодых дам, теперь переживали вторую молодость в атмосфере восторгов и преклонения Ольги Алексеевны. Она не требовала от них того, чего они уже не могли дать, и стремилась только погрузиться в их дела и планы, восхищаться их опытом, интуицией в области международных проблем. Это неподдельное внимание возвращало им утраченную веру в себя, смягчало страх перед старостью. Можно было предаваться любым иллюзиям. Дряхлый лорд Непир, бывший английский посол в Петербурге, отдавая должное такту госпожи Новиковой, сказал в кругу друзей: «Нет импотентных мужчин, есть нетактичные женщины».
Много позже, когда Ольга Алексеевна стала не только хозяйкой великосветского салона, но и довольно известной верноподданной публицисткой, автором катковских «Московских ведомостей» и лондонской «Пэл-Мэл газетт», другом, советником Гладстона, причины ее длительного пребывания в Англии были расшифрованы лондонской газетой «Уорлд», в которой ее называли русской разведчицей, писали, что «автор — платный агент русского правительства, занятие которого состоит: в возбуждении интереса к этой стране, одурачивании влиятельных стариков и выведывании у них полезных сведений».