"Они говорят о ней так, будто она — кусок мяса! — Бернард Маркс заскрежетал зубами. — Попробовать ее здесь, попробовать ее там. Словно она — бифштекс. Да она для них и вправду — как бифштекс. Она сказала мне, что подумает. Сказала, что ответит мне на этой неделе. О Форд, Форд, Форд!"
Ему хотелось подойти к этим двум и врезать им по физиономии — и еще раз, и еще раз, как можно сильнее.
— Очень, очень советую вам ее попробовать, — сказал Генри Фостер.
— Возьмите, например, эктогенез. Пфицнер и Кавагуч- чи тщательно разработали всю технику эктогенеза. Но вы думаете,какие-нибудь правительства пожелали хотя бы вникнуть, что это такое? Нет. В ту эпоху существовало так называемое христианство. Женщин силой принуждали быть живородящими.
— Он такой уродливый, — сказала Фанни.
— А мне его внешность нравится.
— И такого крошечного роста!
Фанни скорчила гримасу; малый рост — это было так ужасно: это так напоминало существо из низших каст.
— А по-моему, он очень милый, — возразила Ленина. — У меня возникает такое чувство, что хочется его ласкать и гладить. Знаешь, как кошечку.
Фанни была шокирована.
— Говорят, что, пока он был еще в колбе, кто-то сделал какую-то ошибку, какой-то просчет — подумал, что ему предназначено быть гаммой, и впрыснул ему в суррогат крови спирту. Вот почему он такой коротышка.
— Какая чушь! — возмущенно воскликнула Ленина.
— В Англии обучение во сне было запрещено законом. В ту эпоху существовал так называемый либерализм. Парламент — вы, небось, и не знаете, что это такое, — парламент принял специальный закон, запрещающий гипнопедию. Сохранились документы. На эту тему произносились речи, в которых ораторы разглагольствовали о свободе. О свободе быть непродуктивным и жалким! О свободе круглое таскать и плоское катать!
— Но, дорогой мой, уверяю вас, я ничего не имею против!
— Генри Фостер похлопал Заместителя Начальника Отдела по плечу. — Каждый человек принадлежит всем остальным людям.
"По сто повторений, три ночи в неделю, в течение четырех лет! — подумал Бернард Маркс, который был специалистом по гипнопедии. — Шестьдесят две тысячи четыреста повторений составляют одну истину. Идиоты!"
— Или, например, кастовая система. Она постоянно предлагалась — и постоянно отвергалась. В ту эпоху существовала так называемая демократия. Как будто люди — это нечто большее, чем физико-химическое уравнение!
— Ну, так вот, я собираюсь принять его приглашение.
Бернард Маркс ощущал жгучую ненависть к ним обоим. Но их было двое, они были высокого роста, они были сильнее его.
— В 141 году от Р.Ф. началась Девятилетняя Война.
— Даже если это правда — все, что болтают про спирт в его суррогате крови...
— Фосген, хлорпикрин, иодоацетат этила, дифенилциа- нарзин, трихлорметиловый хлороформ, сернистый дихлор- этил. Не говоря уже о синильной кислоте...
— Но я этому просто-напросто не верю! — заявила Ленина.
— Шум четырнадцати тысяч самолетов, двигающихся в открытом боевом порядке. Но на Курфюрстендам и в Восьмой Префектуре взрывы антраксовых бомб привлекали не больше внимания, чем звук лопнувшего бумажного пакета.
— Потому что мне действительно хочется побывать в Дикарском Заповеднике.
— CH3H2(N02) + Hg(CNO)2 = ну, чему? Огромной воронке в земле, обрушившемуся кварталу домов, разорванным кускам человеческой плоти, отчлененной ноге в ботинке, которая падает на клумбу с геранью, забрызганную кровью, — вот какое замечательное зрелище можно было наблюдать на земле в то лето.
— Ленина, ты безнадежна! Я просто не могу больше с тобой спорить.
— Особенно изобретательными оказались русские: они придумали хитроумный способ отравлять воду в тех странах, с которыми они воевали...
Обернувшись друг к другу спинами, Фанни и Ленина продолжали одеваться молча.
— В результате Девятилетней Войны наступил страшный экономический кризис. Человечество оказалось перед выбором: либо Всемирное правительство, либо гибель. Либо устойчивость, либо...
— Фанни Краун — тоже очень милая девушка, — сказал Заместитель Начальника Отдела Социального Предопределения.
В яслях закончился урок Основ Классового Сознания, и вкрадчивый голос загодя готовил будущий спрос на будущую промышленную продукцию:
— Я так люблю летать, — шептал голос — я так люблю летать; мне нравится хорошо одеваться, покупать новую одежду; новая одежда — это новая надежда; новая одежда...