Патер Станислав был одним из самых молодых и деятельных членов нашего ордена. Острова Туамоту пришлись ему по душе, с первых же дней он почувствовал себя как дома. Он часто ходил с островитянами ловить рыбу, любил большие прогулки, подолгу плавал. Чтобы не зависеть от шхун и по своему усмотрению посещать острова, патер Станислав решил построить небольшой катер. Денег и судостроительного опыта у него не было, но упорство и находчивость помогли ему осуществить замысел. Два года ушло на работу, и еще год потребовался, чтобы изучить мореходное искусство. Затем патер Станислав построил новый катер, больше и лучше первого. Теперь он мог регулярно навещать прихожан. Часто он доставлял больных и раненых на Таити. Как и все миссионеры ордена, он направлял отчеты своим начальникам в Папеэте. Вдруг отчеты перестали поступать. Прошло несколько месяцев и стало ясно, что случилось что-то серьезное. Администратор пытался выяснить, в чем дело, но почти ничего не добился. Последними патера Станислава видели жители острова Пукаруа. Все дружно уверяли, что несколько месяцев тому назад он покинул остров вместе с тремя мужчинами и одной женщиной, направляясь на своем катере на Вахитахи. Однако до Вахитахи они не добрались. Как раз в то время на море бушевал шторм; было решено, что катер потерпел крушение и все погибли. А год спустя в одну из лавок Папеэте зашла женщина, которая заявила, что хочет уплатить долг патера Станислава — триста пятьдесят франков. Лавочник, понятно, поспешил вызвать полицию, женщину тут же допросили. Она охотно сообщила следующее. В числе пассажиров на катере патера Станислава она плыла с Пукаруа. В первую же ночь разразился страшный шторм. Не успели они опомниться, как могучий вал смыл патера за борт. Они видели, как он погрузился в воду, но потом вдруг голова патера показалась над поверхностью, и он крикнул: «Вы не можете меня спасти. Я умираю. Не забудьте уплатить мой долг в Папеэте». И снова ушел под воду. Никто из мужчин не умел править катером, поэтому вместо Вахитахи их принесло к неизвестному необитаемому острову, где на рифе катер разбило в щепы. Только через год к острову пристала шхуна, которая доставила рабочих для заготовки копры. Потерпевшие кораблекрушение не замедлили сесть на шхуну и попали на Таити. Еще до отплытия с Пукаруа патер дал женщине для передачи лавочнику конверт с деньгами, так как она не собиралась задерживаться на Вахитахи. И теперь она, едва прибыв в Папеэте, прямо из гавани пришла в лавку. Полиции вся эта история показалась странной. Как могла волна смыть патера Станислава за борт, не тронув никого другого? Постепенно удалось разыскать троих мужчин, которые плыли на катере. Их допросили порознь и убедились, что показания не совпадают. Единственное, на чем все сходились, — что патер Станислав перед лицом смерти вспомнил о долге. Припертые к стене, они признались в конце концов, что убили патера, решив, что что он вызвал шторм, чтобы покарать их за грехи…
Проведя меньше двух месяцев на Рароиа, патер Бенуа собрался отправиться дальше. Мы с сожалением прощались с ним, и слезы, которые проливали в тот день наши друзья-раройцы, показались нам искренними.
Перед самым расставанием он еще раз пожал мне руку и сказал:
— Мне радостно видеть, что ваша борода отросла, как у доброго католика. Маленькие бородки миссионеров-адвентистов всегда раздражают меня. Если бы не конкуренция адвентистов, я был бы совсем счастлив.
Вскоре нам представился случай увидеть адвентистов и действии, и мы поняли причину такой неприязни.
Рано утром, спустя месяц после отъезда патера Бенуа, с моря внезапно донеслись звуки сирены. Поспешив на берег, мы увидели, к нашему удивлению, ослепительно-белую увеселительную яхту; она покачивалась на волнах у самого рифа. Прибывшие явно нуждались в лоцмане: они усиленно размахивали руками и указывали в сторону прохода. Тахути и Тавита, не долго думая, прыгнули в воду и поплыли к яхте. Никто из раройцев не видал ее раньше; строились самые различные предположения, кто бы это мог явиться сюда на таком роскошном судне. Вдруг Курануи осенило:
— Да это, наверное, Дуг! Ну, конечно, Дуг! — закричал он радостно, поддержанный остальными.
Не сразу до нас дошло, что они имеют в виду Дугласа Фербенкса! Он посетил Рароиа в начале тридцатых годов, охотился с гранатами на акул, стрелял по тарелочкам, устроил несколько фейерверков и продемонстрировал раройцам гимнастические упражнения на турнике и брусьях. Не удивительно, что Дуглас был так популярен на острове. На память о его визите кое у кого остались пожелтевшие фотографии с автографом артиста.