В этот момент Мэтью потерял равновесие и полетел вниз. Но я уже была прямо под ним, успела поймать мальчика в охапку, и мы вместе рухнули на пол. Я почувствовала дикую боль в левой руке, но, отмахнувшись от неё, проверила, цел ли мальчик. Он оказался цел, немного ушиб коленку, но это была такая ерунда по сравнению с тем, что могло произойти, упади он вниз головой на мраморные ступеньки. Я прижала Мэтью к себе одной рукой и разревелась от испуга, боли и облегчения. Если бы с Мэтью что-то случилось, я никогда бы себе этого не простила. На наш дружный рёв — близняшки поддержали меня дуэтом, — из кухни выбежала миссис Энок, ахнула и схватилась за телефон. И хотя я убеждала её, что всё в порядке, но судя по непроходящей боли в начавшей опухать руке, это было не так.
Сцепив зубы, я встала и пошла успокаивать близняшек. К тому времени, как мне это удалось, в дом влетел совершенно невменяемый Рассел. Заключив меня в объятия, он стал покрывать мой лицо отчаянными поцелуями, бормоча.
— Господи, Джилли, родная, я так испугался. Если бы с тобой что-то случилось, я не смог бы больше жить!
И тут я совершенно забыла про жуткую боль в руке, потому что если это было не объяснение в любви, то я — китайский космонавт.
Дальше всё завертелось очень быстро. Попросив миссис Энок присмотреть за мальчиками и сказав, что скоро приедут его брат с женой и подменят её, Рассел подхватил меня на руки и унёс в машину. На мои возражения, что ноги у меня в порядке, он лишь бормотал: «Молчи, молчи!» и так отчаянно прижимал меня к себе, что я решила позволить ему нести меня, раз ему от этого явно легче.
В больнице мне наложили гипс на сломанную руку, сообщив, что перелом без осколков и смещения, всё заживёт без осложнений, но руку тревожить нельзя.
— Как же я теперь буду присматривать за мальчиками, — я была просто в ужасе от подобной перспективы. Мы уже сидели в машине, и я дала волю беспокойству.
— Это последнее, что должно тебя волновать, — целуя меня в висок, шепнул Рассел. — Ты — героиня, ты спасла жизнь моему сыну, и теперь твоя главная задача — поправляться. А я буду о тебе заботиться.
— Но мальчики…
— Сейчас с ними мой старший брат Дерек и его жена Лорен. У них двое детей-подростков, так что опыт общения с детьми имеется. А послезавтра приезжают мои родители. Они давно хотели познакомиться с тобой и мальчиками, но я попросил их пока отложить визит, дать тебе время освоиться. Ну а теперь у мамы будет законная возможность занянчить ребятишек, о чём она давно мечтает.
В этот момент мы подъехали к дому. Алек открыл дверцу машины, а потом и дверь дома, а Рассел снова понёс меня на руках. На этот раз я не возражала — обезболивающие, которыми меня обкололи в больницы, имели так же и снотворный эффект, и я уже начала откровенно клевать носом.
Но стоило нам оказаться внутри, как сонливость слетела с меня просто моментально. Потому что на диване, читая близнецам сказку, сидела та самая последняя кандидатка в няни, чей сумасшедший муж выволок её из дома за волосы. А вот и он сам — кстати, уже без наколок, — появился из кухни, держа подмышками хохочущих Мэтью и Ники.
— Ну, вот мы и снова встретились, Джилли, — откладывая книгу, улыбнулась мне «няня». Я лишь разевала рот, как рыба, будучи в совершеннейшем шоке и не понимая, что здесь происходит. Но добили меня близнецы, спрыгнувшие с дивана и кинувшиеся ко мне с криком:
— Мама, мама!
Рассел, продолжая держать меня на руках, присел на корточки, позволяя малышам прижаться ко мне. А я обнимала их одной рукой, целовала светлые головёнки и не могла сдержать слёз радости — малыши не только заговорили, но и назвали меня мамой!
— Всё хорошо, мама вернулась, — говорил между тем Рассел. — У неё болит рука, и в больнице ей наложили гипс, видите. Больше мама не уйдёт, но сейчас ей нужно поспать. А тётя Лорен пока дочитает вам сказку, хорошо?
После чего решительно встал и направился к лестнице. Через его плечо я видела, как здоровенный громила-матершинник, оказавшийся братом Рассела, подмигивает мне и улыбается, демонстрируя точно такие же ямочки на щеках, что и у Рассела.
— Но… но как? — когда Рассел уже усадил меня на постель и аккуратно, стараясь не потревожить больную руку, снимал с меня одежду. — Они же…
— Ах, Джилли, Джилли, — сокрушённо покачал головой Рассел. — Как же просто тебя обвести вокруг пальца. Неужели ты на самом деле поверила, что весь этот паноптикум — это то, что могут предложить лучшие агентства по подбору персонала в Филадельфии?
— Но… не сезон же…
— Я отозвал свои заявки на няню из всех агентств на следующий же день после твоего появления в моём доме, Джилли. Я понял, что лучшей няни для моих детей мне просто не найти, и сделал всё, чтобы ты осталась.
— И все те женщины?..
— Мои сотрудницы или их родственницы. Мы вместе разрабатывали сценарии, я понимал, что подобным экземплярам ты ни за что не доверишь детей, а значит, должна будешь остаться. Дерек и Лорен активно помогали мне во всём этом, и даже захотели сами поучаствовать в спектакле, поставив финальную точку.
— И всё это только для того, чтобы я осталась?
— Да. Сначала я уверял себя, что это только ради мальчиков. Но очень скоро понял, что в первую очередь я делаю это ради себя. Потому что я полюбил тебя, Джилли, я не мог отпустить тебя, понимаешь? Но и признаться в своих чувствах я не решался. Ты едва знала меня, я боялся тебя спугнуть. Вот и придумал сначала этих «нянь из преисподней», потом — необходимость пожениться, ну а потом не выдержал, и сделал всё, чтобы затащить тебя в свою постель, прости. Я не планировал, что это произойдёт так, как произошло. Хотел дать тебе больше времени привыкнуть, и, конечно, чтобы мы оба в тот момент были в полном сознании. Но подсознание сыграло со мной злую шутку.
— Или добрую, — улыбнулась я, вспомнив ту нашу первую ночь. — Погоди, ты сказал, что придумал необходимость пожениться. Но моя виза заканчивалась.
— Ах, Джилли, ты так до сих пор и не поняла, в какую семью вошла? Один телефонный звонок — и твоя виза была бы продлена, а разрешение на работу получено. Да и с грин-картой проблем не будет вообще никаких, получишь в минимально возможные сроки и без всяких проверок. Но я не хотел тебя только в качестве няни, ты была мне нужна как жена, как любимая.
— Я тоже люблю тебя, Рассел, — призналась я. — И уже давно. Наверное, я полюбила тебя ещё до нашей свадьбы. Но очень долго не признавалась в этом даже самой себе, признаться же тебе было совершенно нереально.
Рассел, закончив переодевать меня в пижаму, уложил на кровать, накрыл одеялом, а потом прилёг рядом.
— Мне жаль, что ты сломала руку, Джилли, очень жаль.
— А мне, наверное, нет. Если бы не это, я не знаю, сколько бы ещё прошло времени, прежде чем я узнала бы, что ты меня любишь.
— Знаешь, а ведь и мой перелом стал для меня счастливым. Если бы я не сломал ногу, то сам бы слетал за мальчиками в Англию, а значит, никогда не встретил бы тебя. Мне впору разыскать того толстяка, сбившего меня с ног на катке, да ещё и приземлившегося прямо на мою ногу всем своим весом, и выразить ему за это благодарность. Потому что теперь у меня есть ты, моя Джилли, моя любовь. А теперь закрывай глазки и спи. А я буду рядом. Теперь я всегда буду рядом.
Я послушно закрыла слипающиеся глаза и подумала, что этот перелом и в самом деле оказался счастливым. Для всех нас.