Выбрать главу

Роман Всеволодов

Счастливый Петербург. Точные адреса прекрасных мгновений

© Всеволодов Р. С., текст, 2018

© «Страта», оформление, 2018

* * *

У каждого есть такие места, забыть о которых невозможно, хотя бы потому, что там воздух помнит твое счастливое дыхание…

Э. М. Ремарк

Многие петербургские дома украшены мемориальными табличками. Высеченные на мраморе, граните или металлическом сплаве, даты вступают в спор со скоротечностью жизни. Человека уже нет на свете, но он как будто все равно присутствует здесь, благодаря памяти потомков не покидая дом, в котором когда-то жил.

Однажды я подумал: а что, если бы на домах появились таблички, сообщающие нам, что за теми или иными окнами прожил свои самые счастливые мгновения какой-нибудь замечательный человек?

Конечно, понятие счастья каждый толкует по-своему. Однажды совсем еще юный Володя Высоцкий задал вопрос маме: «А что такое счастье?» — Мама, как могла, объяснила ему. На следующий день вернувшийся из детского сада мальчик торжественно объявил: «У нас сегодня было счастье. Манная каша без комков».

Однако о своих счастливых минутах никто не молвит всуе. Каждый бережет их в своей памяти, даже если редко о них говорит.

Когда я просил современных писателей (им посвящена вторая часть книги) назвать свои «счастливые адреса», их взгляд, голос (с кем-то я говорил на расстоянии, по телефону) теплел. Из признаний замечательных литераторов, художников, композиторов сложился необычный путеводитель точных адресов счастливых петербургских мгновений.

Авторы книги о доме Мурузи А. Кобак и Л. Лурье писали: «Каждый дом говорит с нами на двух языках. Его архитектура приоткрывает историю движения и смены эстетических предпочтений: то, что при строительстве воспринималось как последний крик моды, через десять лет может оказаться образчиком безвкусия, потом вызвать ностальгию, а еще позже, отойдя в далекое прошлое, превратиться в эстетический шедевр. Возможен и другой подход. Под крышей каждого дома проживали тысячи людей. Изучение судьбы этих людей, быть может, и есть, в первом приближении, воскрешение отцов. Эти два языка сливаются тогда, когда мы начинаем понимать, что каждый дом — это поле огромного числа связывающих друг друга смыслов».

Дом, в котором кто-то был счастлив, — это всегда особенный дом.

Автор

Часть первая

Классики

Глава 1

Невский проспект, 68 / Фонтанка, 40 — Федор Достоевский

В наше время имя Виссариона Белинского ассоциируется с хрестоматийной классикой, школьной программой. Трудно найти тех, кто зачитывался бы его критическими статьями как увлекательным детективом, восторженно цитировал бы наизусть пассажи из его сочинений. А ведь когда-то Белинский был властителем дум, его вдохновенные статьи делали шуму больше, чем самые рейтинговые современные телевизионные скандальные передачи.

Огромное значение Белинского признавали даже те, кто презирал его. Например, Иван Аксаков, называвший сочинения знаменитого критика «объедками чужих мыслей», говорил при этом с усмешкой: «Его „Письмо к Гоголю“ лежит у каждого учителя провинциальной гимназии вместо Евангелия».

Сохранились свидетельства современников, согласно которым Белинский в один день пришел к знакомым с восклицанием: «Подлец тот, кто не верит в бессмертие души!». А на другой день, заглянув к ним же, заявил: «Мерзавец тот, кто верит в бессмертие души!». Но даже самые непримиримые враги страстного публициста единодушно отмечали бескорыстность его убеждений, огромную силу воздействия его пламенных статей.

Герцен свидетельствовал:

«Статьи Белинского ожидались молодежью в Москве и Петербурге каждый месяц в день выхода журнала, где он печатался. Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли „Отечественные записки“, тяжелый номер рвали из рук в руки.

— Есть Белинского статья?

— Есть.

И она поглощалась с лихорадочным сочувствием, со смехом, со спорами».

Если Петр Вяземский осуждающе назвал Белинского «бунтовщиком, который за неимением у нас возможности бунтовать на площадях бунтует в журналах», то Ленин это свойство счел за несомненное достоинство. Неудивительно, что при такой высокой оценке творческого наследия Белинского самим Ильичом именем вдохновенного критика в советское время были названы сотни улиц и площадей.

Но до посмертной славы своей Белинский был связан прежде всего с домом 68 на углу Невского проспекта и Фонтанки.