Однако Хэл стремился сделать его именно лучшим, потому что его первый раз с Андреа будет в то же время единственным. Меньше чем через двадцать четыре часа он уедет. Ему никогда не помочь Андреа деньгами, если он не вернется на арену.
Девушка изогнулась ему навстречу, но Хэл все еще пытался сдерживать себя, и это ему удавалось, пока первобытный инстинкт не захватил его в свои сети и тело отказалось подчиняться командам разума: оно, рвалось навстречу телу женщины, стремилось стать с ним единим целым. Хэл вошел в Андреа одним толчком и услышал тихий вздох, почувствовал, как она инстинктивно вздрогнула под ним.
— Я тебя предупреждал, — беспомощно прошептал он, отстраняясь, но только для того, чтобы снова глубоко войти в нее — слишком глубоко, слишком сильно.
— Это не важно, потому что я тебя люблю… — еле слышно прошептала Андреа.
Хэл мысленно приказывал себе быть нежным, но голодное тело не реагировало на приказы своего хозяина.
Он клял свое чертово ремесло профессионального наездника, которое приучило его действовать быстро и резко и двигаться в едином ритме с необъезженной лошадью или диким быком. Он не хотел относиться; к Андреа, как к очередной женщине, согревающей его постель, после какого-нибудь безымянного родео, тем более что секс с ней оказался просто фантастическим.
— Боже, — хрипло простонал он, когда его затопила волна чувственного наслаждения, почти ошеломляющего в своей остроте. Спина Хэла покрылась капельками пота, он уже ничего не помнил и ни о чем не думал: только двигался в податливом теле Андреа мощными толчками. Вдруг гибкие руки, обвивавшие его торс, бессильно упали на простыню. Хэл почувствовал на своей груди легкий ветерок ее дыхания в то же мгновение, когда его тело содрогнулось над ней.
Несколько секунд — а может, несколько столетий, Хэл не мог бы сказать точно — весь мир кружился вокруг него в сверкающем тумане, а потом его тело потряс взрыв невыразимо острых ощущений, взрыв такой мощи; что Хэл бессильно рухнул на Аяддеа.
Тяжело дыша; Хэл через секунду приподнялся на локтях, боясь раздавить девушку своим весом. К его изумлению, она распростерлась на постели, раскинув руки, и длинные ресницы лежали на ее щеках, как сложенные крылья бабочки. Хэл неожиданно усмехнулся.
Проклятие, она снова это сделала!
Он легонько поцеловал Андреа в губы.
— Эй, соня, ты еще со мной или уже нет?
Через несколько мгновений Андреа открыла глаза. Поняв, что произошло, она смутилась и густо покраснела.
— Я все испортила, правда? — жалко пролепетала она, — Я не…
Хэл молча приложил палец к ее губам. То, что смутило Андреа, ему самому доставило странное удовлетворение, о причинах которого он еще не задумывался.
— Если что и испорчено, то это мои добрые намерения и твоя дев… — Он поспешно закрыл рот.
Отлично, с оттенком самоиронии подумал Хэл, самое подходящее время для того, чтобы проснулась совесть и снова начала его терзать. Где был этот чертов голос совести, когда он в нем нуждался? Запоздалые сожаления о свершившемся еще никому никогда не помогали.
Андреа провела пальцем по лбу Хэла, разглаживая хмурую складку.
— Об этом я нисколько не жалею, — искренне призналась она. — Я бы сделала все это снова, но только с тобой.
Под ее открытым взглядом Хэл почувствовал себя неуютно. Он напомнил:
— Ты знаешь правила.
Слишком ясно сознавая, что его тело сохраняет на себе доказательства ее потерянной невинности, он отстранился от Андреа и сел на край кровати спиной к ней.
— Да, знаю, — спокойно согласилась Андреа.
Хэла мучило сознание того, что под влиянием страсти он потерял контроль над собой и причинил ей боль. В самый ответственный момент он забыл свою клятву быть нежным: мощный первобытный мужской инстинкт пересилил его волю. — Получилось не совсем так, как ты ожидала? — натянуто спросил он.
— Даже лучше, чем я представляла, — призналась Андреа.
Хэл потянулся за полотенцем, которое отбросил в спешке, но она задержала его, схватив за локоть.
— Я не знала, что бывает такое удовольствие, которое невозможно вынести. Мне только обидно, что я перестала тебя касаться, наверное, это несправедливо по отношению к тебе.
На самом деле Хэл испытывал странное облегчение при мысли, что Андреа не узнала о небывалом наслаждении, целиком поглотившем его. Эта женщина довела его до такого состояния, что он сам чуть было не потерял сознание! Вот была бы пикантная ситуация!
Хэла ужасно пугала сама возможность полностью забыться в порыве страсти, причем страсти разделенной, — это было еще страшнее. Андреа беззаветно отдалась ему, но она даже не могла себе представить, как много получила в ответ. Просто замечательно, что женщина отключилась, не успев узнать правду, думал Хэл. Он не хотел, чтобы Андреа когда-нибудь обнаружила, насколько сильно она на него действует — и в постели, и не только в ней. Хэл давным-давно понял на собственной шкуре, что позволять женщине почувствовать свою власть над мужчиной, весьма опасно. Однажды он уже предложил себя на блюдечке с золотой каемочкой и оказался в дураках. Больше он такой ошибки не повторит.
Хэл обмотал вокруг бедер полотенце и бросил второе Андреа. Он многие годы проповедовал идею, что от женщин жди одних неприятностей, а эмоциональные привязанности не несут ничего, кроме разочарований. И что же? Он нарушил собственные заповеди, позволил неконтролируемой похоти править бал.
Еще его терзала мысль, что Андреа с его помощью потеряла невинность. Он никогда ни у одной женщины не был первым. И как же он справился? Следовало признаться, довольно паршиво, во всяком случае, он не проявил должной деликатности, которой требовала ситуация. Теперь его мучило чувство вины, и он не знал, как посмотреть в глаза Андреа. Возможно, она с самого начала была права по всем пунктам. Возможно, он и есть жалкий трус. Он мог выдержать головокружительную, зубодробительную и смертельно опасную тряску на спине дикого быка или необъезженной лошади, но не мог спокойно смириться с тем, что эта женщина отдала ему свою невинность: Хэл ругал себя на чем свет стоит.
— Хэл?
Он остановился на пороге ванной, еще не успев войти внутрь.
— Что?
Хэл не оглянулся, особенно когда скрипнула кровать и он понял, что Андреа встала. Зачем оглядываться? Ее образ и так намертво запечатлелся в его памяти.
— Позволь вернуть тебе добрый совет, который ты сам дал мне несколько дней назад.
Оглянувшись через плечо, он увидел, что Андреа завернулась в полотенце и неспешно направилась к нему. Что толку от этого полотенца! Как будто через махровую ткань не проступают все соблазнительные изгибы ее тела! Как будто он не помнит ощущение шелковистой кожи под своими губами и пальцами!
— И что же это за совет?
— Расслабься, Грифф. Когда придет пора уезжать, я не собираюсь умолять тебя остаться. Никаких обещаний, никаких обязательств. У тебя нет причин чувствовать себя виноватым. Если я могу продолжать жить дальше, став еще одной зарубкой на твоем поясе, то ты и подавно можешь.
Она вышла и закрыла за собой дверь. Хэл невольно улыбнулся. Что он больше :всего ненавидел в этой сумасшедшей женщине — и что одновременно парадоксальным образом восхищало его, — так это ее дерзкий мятежный дух. С этой мыслью Хэл вошел в ванную и встал под теплые струи душа, чтобы смыть с себя зримое подтверждение потери ее невинности, а вместе с ним и собственное ощущение вины.
«Потому что. я тебя люблю…»
Хэл крепко зажмурился. Юная леди сильно заблуждается насчет своих чувств к нему. Оставалось надеяться, что, когда он уйдет из ее жизни, Андреа образумится и поймет, что к чему.
В жизни Андреа все всегда рано или поздно рушилось. Хэл помог ей собрать осколки и вернуться на нужную, дорогу. Еще он помог ей преодолеть старые страхи. Когда у нее будет время как следует задуматься, она поймет то, что сам Хэл давно понял: он для нее всего лишь мимолетное увлечение, как для любой другой женщины, которая мечтала лечь в постель с потрепанным и пропыленным ковбоем родео, ставшим своего рода знаменитостью.