Ногти ее снова впились в плечи Хэла, и он улыбнулся. Она так невероятно чутко отзывалась на его прикосновения, что Хэлу захотелось разделить с ней такие сокровенные тайны близости, какие он еще никогда не делил ни с одной женщиной. Он хотел открыть Андреа то, чего она сама о себе не знала.
Зачарованный удовольствием, которое он получал, лаская Андреа, Хэл медленно скользнул руками по ее икрам и бедрам. Когда он мягко раздвинул ее ноги, Андреа повиновалась его безмолвной команде. Ищущая рука снова прошлась по треугольнику волос. Андреа прерывисто дышала, и когда на место руки пришли губы, Хэл услышал ее приглушенный вскрик:
— Не надо, я…
— Я хочу к тебе прикоснуться, — прошептал Хэл, в то время как его пальцы заскользили вверх, пробуя на ощупь теплую влагу ее желания.
— Ты и так уже касаешься…
— Мне этого недостаточно, — настаивал Хэл. — Я хочу тебя всю, хочу попробовать тебя на вкус, хочу изведать тебя всеми мыслимыми способами.
Когда кончик его пальца легко, как перышко, коснулся самой чувствительной точки, Андреа едва не взорвалась изнутри; потом ее шелковистой плоти коснулся язык Хэла, и девушка замерла, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Хэл чувствовал на языке вкус ее желания, и его тело невольно отзывалось на дрожь, сотрясавшую Андреа. Его интимный поцелуй, настойчивое давление языка породили взрыв конвульсий, оставивший ее обессиленной и дрожащей. Реакция Андреа на его ласки так сильно подействовала на самого Хэла, что он порадовался, что уже стоит на коленях. Иначе чувства, которые он испытывал, обязательно заставили бы его упасть к ногам Андреа.
А та и, не догадывалась, какой необычайный восторг он испытал, возбуждая в ней эти мощные глубинные ощущения. Хэл никогда еще не чувствовал такого полного удовлетворения, заставляя женщину сгорать заживо в огне страсти — из-за него и для него.
Оказалось невероятно приятным обнаружить, какой властью над Андреа он обладает, и Хэлу немедленно захотелось еще большего. Сладкая мука, которой он подвергал ее теле, отзывалась в нем самом фантастическим, неправдоподобным наслаждением. Хэла неимоверно возбуждало то, что он мог управлять ее реакцией, по своей воле дарить ей восторг. Он призвал на помощь все свое мастерство любовника, чтобы заставить эту единственную женщину отзываться на его ласки.
Лаская Андреа, он почувствовал, как ее плоть обхватывает его пальцы. Рукой, смоченной влагой ее страсти, он провел по ее животу, по груди, потом приложил влажные пальцы к губам Андреа…
Он снова и снова целовал и ласкал ее, и с губ Андреа снова срывалось его имя. Когда она наконец взмолилась, прося его прекратить, Хэл и сам не был уверен, что ноги его удержат. Когда тело Андреа еще раз содрогнулось в экстазе, он потянул ее на толстый ковер на полу. Она вцепилась в одежду Хэла, сгорая от нетерпения принять его в себя. Он не удержался от победной улыбки.
— Ты просто дьявол, — шепнула, задыхаясь, Андреа. Непослушными пальцами она пыталась расстегнуть пряжку ремня его джинсов. — Сделай что-нибудь, и быстро!
С нетерпеливой помощью Андреа Хэл освободился от джинсов. Трясущимися руками вынул из бумажника маленький пакетик из фольги. Когда он опустился на колени меж ее ног, Андреа забрала у него пакетик и сделала все сама, действуя с таким мастерством и изобретательностью, что на сей раз пришла очередь Хэла задыхаться, ловя ртом воздух. От ощущения ее рук на своей твердой плоти Хэла бросало в дрожь. Андреа привлекла его к себе; Хэл склонился над ней, опираясь на здоровую руку, и, мысленно проклиная чертов гипс, наконец вошел в нее.
Андреа, вскрикнув, выгнулась ему навстречу, ее тело задвигалось под ним в инстинктивном ритме, вечном, как сама природа, а Хэл вонзался в шелковистые глубины снова и снова, давая выход бушевавшей в нем страсти.
Неистовое, безудержное желание разметало в клочья последние остатки трезвых мыслей. Огонь наслаждения разгорался внутри Хэла все жарче, как костер на ветру. Желание полностью завладело им, и он уже не пытался сдерживаться: просто отдался во власть головокружительных ощущений, упиваясь малейшими оттенками чувств, которые рождало в нем их соединение, наслаждался самим этим единением, прижимая Андреа к себе так крепко, словно собирался не отпускать никогда.
Когда последний яростный рывок отбросил его за грань реальности, Хэл расслышал прерывистый шепот Андреа, перемежаемый гулкими ударами его собственного сердца:
— Я люблю… тебя… люблю… тебя…
Андреа бессильно поникла под ним, и Хэл усмехнулся. Она снова это сделала! Он подождал несколько секунд, пока женщина не пришла в себя и взгляд сияющих фиалковых глаз не остановился на его улыбающемся лице.
— Святые угодники… — пробормотала Андреа, пытаясь скрыть свое замешательство.
— Святые кто? — поддразнил Хэл. Андреа ткнула его кулаком в плечо.
— Похоже, ты весьма доволен собой, не так ли?
— Бесконечно доволен. — нисколько не раскаиваясь, ответил Хэл.
— Наверное, думаешь, что ты супермен, настоящий жеребец, а, ковбой?
— Как скажете, мадам, — произнес он с растяжкой. — Я, знаете ли, никогда не спорю с женщиной, которую…
— Не произноси это вслух! — предостерегла Андреа, шутливо нахмуриваясь.
— …бесконечно уважаю, — закончил Хэл. — Ай-яй-яй, Красная Шапочка, какое же у тебя грязное воображение! В ответ на его усмешку Андреа хитро улыбнулась:
— Ай-яй-яй, Серый Волк, какой же у тебя большой…
Хэл затрясся от смеха. Он только что пережил самый потрясающий секс в своей жизни, а в следующее мгновение уже хохотал — такое произошло в его практике впервые. Он даже не догадывался, что можно получать от женщины такое удовольствие.
— …какое же у тебя большое самомнение, Серый Волк! — с улыбкой закончила Андреа.
Хэл склонился над ней и коснулся нежных, как лепестки цветка, губ легким поцелуем. Он сразу посерьезнел.
— Пообещай мне, что пока мы не выясним, кто стоит за всем этим, ты не будешь понапрасну рисковать собой. Я не хочу потерять то, что у нас с тобой есть… не хочу терять тебя…
— Почему? — спросила она, всматриваясь в полумраке в его лицо.
— Потому что ты не только слишком хороша для моих низменных потребностей — ты еще удивительно, неправдоподобно хороша для меня самого, — прошептал он.
Андреа помотала головой, отчего ее рыжие волосы веером разметались по ковру.
— Вот тут ты ошибаешься, — возразила она. — Я для тебя просто лишняя проблема, без которой вполне можно было обойтись. У тебя есть шансы выиграть чемпионат мира в Лас-Вегасе, и сейчас ты бы должен был находиться на ранчо Чулоса и тренироваться. К тому же тебе предстоят затраты…
— Ты опять затянула старую песню насчет того, что я трачу на тебя деньги? — перебил Хэл.
— Как ты не можешь понять, что мне важно самой выкарабкаться из беды, не рассчитывая на тебя! Хэл, ты же не всегда будешь здесь, ты сам это говорил. Мне нужно учиться справляться самой, так же как придется справляться, когда ты уедешь.
— Тогда сделай меня совладельцем ранчо, — предложил Хэл. — Я выплачу твою ссуду, и ты можешь поставить в документах мое имя.
— Тем самым подвергая тебя опасности со стороны моего таинственного врага? Вдруг он применит к тебе ту же тактику запугивания? Ну уж нет! — с жаром возразила Андреа, — Если меня вдруг изобьют, мне потом не придется избитой забираться на спину быка, но тебе-то придется. И не вздумай заявить, что чемпионские титулы тебя не интересуют! Не зря же ты столько раз выходил на арену в этом году! Мне ненавистна мысль, что из-за этой чертовой благотворительности твои шансы на победу могут уменьшиться.
Хэл уже усвоил на собственном опыте, что спорить с Андреа — все равно что пробивать кулаком кирпичную стену. Он решил, что просто поступит, как считает нужным, а потом пусть Андреа буйствует. Сейчас его первой задачей было сделать то, что он не сумел сделать, охваченный страстью: перебраться с пола в постель.