Свинорылый алиен хрюкнул, оседая на пол капсулы. А тви'лекка на прежнем месте уже не было — он оценил ситуацию и не стал ждать, пока его пристрелят. Рванув на себя ближайшего пассажира захватом локтя за шею, тви'лекк приставил бластер к его виску. Точнее, её. По закону подлости жертвой оказалась женщина-человек. Одежда выдавала наёмника, но оружия при ней видно не было.
— Бросай пушку, или я вышибу ей мозги! — голос этого бандита оказался неестественно высоким, почти писклявым — то ли сказывалась скорость восприятия, то ли тот тоже ускорился какой-то дурью. Ничем иным объяснить, откуда у него взялась такая прыть, контр не мог. Рисковать снова он тем более не мог.
Немо улыбнулся. Новый трюк с предохранителем был выполнен безукоризненно, бластер, естественно, он не опустил.
— Не вышибешь, — лакончино ответил он, глядя в глаза тви’леккку, — положи бластер на пол, и на следующей остановке ты сойдёшь. Живым и невредимым.
Как ни была сильна надежда на то, что тви’лекк прислушается к его словам, но глаза искали место, выстрел в которое не приведёт к сто процентному летальному исходу местной шпаны.
"Запах" безумия в Силе стал отчётливее. Алиен не собирался подчиняться. Палец тви'лекка выжал спуск. Женщина зажмурилась.
Ничего не произошло.
Была надежда, что женщина всё же примет меры, но увы. Второй выстрел из бластера Немо послал в локтевой сустав гуманоида: даже если от боли у того и сведёт пальцы, вреда он причинить не сможет.
Одновременно женщина повисла на раненой руке, с силой ударив каблуками ботинок по ступням бандита.
В капсуле раздался ещё один вопль. Бить Силой по тви'лекку Немо не пробовал, но реакция мало отличалась от того, что он уже видел у забрака: потеря координации и судороги.
Пассажиры начали приходить в себя. Когда алиен выпустил жертву и повалился, на Немо смотрели восемь бластеров и десять пар глаз. Одна пара — с рук наёмницы, подхватившей пушистого агрессора.
Немо опустил бластер.
— Ну и замечательно, — произнёс он для самого себя, склоняясь над телом забрака. Его деньги и всякая амуниция не интересовала Немо, а вот кобура, висевшая на поясе, была необходима. Как там дурос высказался — естественный отбор? Положив бластер на тело мертвеца, он нарочито неспешно стал расстёгивать крепления, ожидая реакции местных.
Несколько секунд промедления в настороженном ожидании — и оружие вернулось туда, откуда его извлекли. Кто-то ткнул ногой тело гаморреанца, негромко прокомментировав:
— Укурился, свинья…
Наёмница следила за Немо чуть прищуренными глазами. Она была единственной, в чьих руках так и не появилось ничего, кроме существа с длинной светлой шерстью. Она присела на корточки возле тви'лекка, быстро обшарила карманы, дата-карту сунула обратно, шприц-тюбик брезгливо отбросила в сторону.
— Не укурился. Обкололся, — негромко поправила она говорившего.
— Какая разница? — безразлично произнёс парень, когда на поясе в новой кобуре оказался новый бластер. "Они всё равно мертвы…" — мысленно он закончил фразу, после чего сел на освободившееся место, перекинув нога на ногу и скрестив руки на груди, и опять сделал вид, что отрешился от остального мира. Правда, на этот раз сидел он так, чтобы полностью видеть всех окружающих. К сожалению, визор не давал угла обзора, превышающего параметры глаза человека, а излишне часто пользоваться Силой он не хотел, зато хотел видеть окружающий его натюрморт.
К телам никто не подошёл. Их обчистят, конечно, но потом, когда положивший их стрелок покинет капсулу. Сейчас это была его добыча, и претендовать на неё было дурным тоном.
Женщина села на прежнее место — туда, откуда её выдернули совсем недавно, поглаживая своё пушистое оружие.
Что ждало тви’лекка? Навряд ли что-то приятное, было бы проще пристрелить его… Меньше вопросов, но убивать вот так вот… Хладнокровно…Безжалостно… Он не мог. Да и кто поверит обколовшемуся тви’лекку? Он ухмыльнулся, посмотрел на свои часы, который прятались под рукавом комбинезона. Что-то намудрил он, когда оставил их себе… Слишком дороги они для техника. Впрочем, рукава комбеза отлично их скрывали. Пока они ехали, необходимо было чем-то занять себя.
И он решил изучить женщину, которая только что была живым щитом.
Ей было на вид лет тридцать, и она явно не пользовалась услугами косметологов: первые морщинки в углах глаз выдавали возраст и привычку щуриться. Совершенно спокойная, будто не ей только что приставили ствол к голове, она разбирала шерсть существа на прядки, гладила длинные уши, но делала это скорее машинально: отсутствующий вид не был напускным — женщина о чём-то напряженно размышляла.