Естественно, что приглашены сюда одновременно мы были далеко не случайно. Это было как божий день ясно по многочисленным взглядам, бросаемым в нашу сторону всеми остальными присутствующими. Сам же Паша заявил, что не имеет к этому практически неприкрытому сводничеству ни малейшего отношения, и я была склонна этому верить. Факт же нашего прежнего знакомства, кажется, только порадовал заговорщиков.
Единственной неприятной частью этого дня, являлась необходимость вечером уезжать обратно. Не обращая внимания на уговоры остаться, я отправилась в путь уже поздним вечером. Когда я без происшествий добралась до дома и, уже предвкушая встречу с мягкой уютной кроватью, особенно манящей после столь насыщенного дня, поднималась в лифте, телефон разразился мелодией вызова. Это был Паша. Номерами мы естественно обменялись.
— Добралась? Все нормально? — раздалось в трубке. — Или уже разбудил?
— Да нет! Что ты? — прижав телефон к уху плечом, а руками отыскивая в сумочке ключи, ответила я. — Добралась. В лифте поднимаюсь.
Зачем ему понадобилось мне звонить сейчас? Неужели волнуется?
— Мы можем завтра встретиться? — он словно угадал мои мысли.
— Конечно. Но только это будет поздно вечером. Ничего страшного?
— Это даже хорошо — обычно я подолгу задерживаюсь на работе. В девять устроит?
— Да. А где?
Мы договорились о месте встречи, и он даже как-то сухо, на мой взгляд, попрощался. Видимо тоже устал — решила я и не стала придавать этому большого значения.
Следующим вечером на встречу я немного опоздала, за что сразу же извинилась и была благосклонно прощена. В начале, разговор потек о всяких мелочах, но меня не покидало чувство, что Паша прощупывает почву перед тем, как перейти к главному. Это ощущение усиливалось все больше вместе с ненавязчивыми вопросами, суть которых, так или иначе, сводилась к работе да моим отношениям с Викторией Олеговной. Моим представлениям о романтичном вечере двух старых знакомых, у которых масса общих тем для разговора, этот форменный допрос явно не соответствовал. Как следствие, спустя какое-то время, я не выдержала.
— Может мы, все-таки перейдем к той части, ради которой ты и инициировал эту встречу? — приправив слова милой улыбкой, спросила я.
Он улыбнулся в ответ и облегченно вздохнул. Видимо, я ему помогла.
— Расскажи мне, милая, как это тебя угораздило ввязаться в такую кампанию? Ты сама-то понимаешь, чем это может кончиться?
У меня от этого вопроса получился натуральный ступор. Быстро перебрав в голове все факты, которые могли натолкнуть собеседника на подобные вопросы, я не нашла ни одного подходящего.
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас объясню. Только сначала ответь мне еще на один вопрос. — я кивнула. — Не случалось ли тебе совсем недавно получить заманчивое предложение о работе от позиционирующей себя филиалом большой международной фирмы, которая на деле оказалась никому неизвестной?
— Откуда тебе это известно?
Действительно, мне, еще в начале прошлой недели, поступило приглашение на собеседование. И русскоязычного сайта этой фирмы я не смогла найти. На собеседование мне предстояло ехать как раз завтра. Но вся соль в том, что об этом не знала ни одна душа. Признаюсь: Паше удалось меня заинтриговать.
— Скажем так: сталкивался с чем-то подобным. — он многозначительно улыбнулся. — Я даже могу тебе сказать, что будет дальше. Интересно?
— Рассказывай!
— Предложение было настолько заманчивое, что ты не сможешь не пойти на наверняка уже назначенную встречу. И это даже не смотря на стремительно потеплевшие отношения с теперешним боссом. — он смотрел мне прямо в глаза, а после этих слов мне пришлось опустить взгляд, что красноречиво давало понять его правоту. — Интервьюером окажется человек, который сразу же вотрется в доверие. Для тебя он скорее всего окажется мужчиной в годах, занимающем высокий пост в компании. Разговор будет построен таким образом, что уже на его исходе ты примешь приглашение.
Я подняла взгляд и попыталась было вставить свое возражение. Меня все устраивало в существующем положении вещей. Конечно зарплата побольше не помешала бы, но денег и так никогда не бывает много. Предвидя мои заверения в преданности моей настоящей фирме, Паша погрозил мне пальцем и продолжил.
— Когда с осознанием своей вины ты придешь к Олеговне, та начнет разговор первой и сообщит тебе что-то плохое. Я не утверждаю, что все будет именно так, но в любом случае все сведется к тому, что она сама благословит тебя на новую работу. Все красиво — все довольны. — он заметил мои округлившиеся глаза, свидетельствовавшие мое понимание обрисованной им перспективы. — Ну что ты удивляешься? Мир — вообще, штука неоднозначная. В нем кроме черного и белого есть еще и множество полутонов.
— То есть ты считаешь, что это все спланированно ей самой? Для того чтобы иметь своего человека в стане врага? Да ну!
— Ну, в выводах ты конечно же и ошиблась… Но, держу пари, что ее величество Снежная Королева, все-таки приложила к этому свои руки.
— Ты сейчас говоришь о невозможных вещах! Да я ее знаю лучше, чем тебя. Почему я вообще должна тебе верить?
Я настолько разошлась в попытке защитить честь своей начальницы, что и не заметила как перешла практически на крик.
— Тише, Марина. — попытался успокоить меня Паша.
— Да что тише?! Ты так говоришь о ней, будто она меня всего на всего использует. — не унималась я, хотя, голос все-таки убавила.
Паша замолчал, опустил глаза и о чем-то крепко задумался. Его молчание подействовало на меня больше, чем просьбы успокоиться. Замолчала и я. Какое-то время мы вот так и просидели, не притрагиваясь к еде и думая каждый о своем. Первым очнулся от этого приступа неловкости Паша.
— Ну, хорошо! Я был неправ. Давай представим, что этого разговора между нами не было. Ты не подумай ничего плохого. Я Олеговну знаю уже лет пять, и она, действительно, неплохой человек. А то, что не каждого к себе подпускает — действительно, не является обвинительным приговором.
Я молчала, все еще обдумывая его слова. И эти и предшествующие. И не могла найти сколько-нибудь убедительную причину для этого разговора.
— Скажи: а зачем ты вообще начал этот разговор со мной?
— Видишь ли… Ты для меня не совсем чужой человек, и я бы хотел оградить тебя от неприятностей.
— Слышь, Некрасов? Я уже давно не наивная девчонка, которая не может за себя постоять. Так что, пытаться меня оберегать, используя, к тому же, настолько бредовые идеи, не стоит. Понял?
— Теперь уже точно! — со вздохом признал Паша и поднял вверх руки в знак своего поражения. — Не заводись. Давай поужинаем. Обещаю: больше об этом не скажу ни слова!
Я снисходительно улыбнулась и взялась за вилку — какой смысл дуться на человека, который, пусть и непонятно из каких соображений, но все-таки искренне пытается проявить участие в твоей жизни? Дальнейший вечер прошел преимущественно за воспоминаниями наших школьных лет, еще мы оба делились какими-то случаями из наших столичных жизней. В итоге, напряжение развеялось, и время оказалось потрачено весьма приятным образом. Правда, ни о какой романтике в общении речь уже не шла. Наши отношения окончательно повернули на путь дружбы.
Только перед самым расставанием, когда мы стояли и ждали такси, Паша все-таки вернулся не надолго к прежней теме.
— Извини меня. Я помню, что обещал больше не касаться твоей начальницы, но скажу тебе одну вещь. Это, в самом деле, в последний раз. Постарайся запомнить, а решения принимай сама.