Все это время я молча и немного мрачно наблюдал за его действиями. Безудержная радость, целиком захватившая меня в минуту избавления, сменилась другими, более приземленными мыслями, центральную из которых занимало полное непонимание мотивов спасшего меня человека. За то, показавшееся мне бесконечно долгим, время, которое мне «посчастливилось» провести в камере, я пришел к неутешительному выводу, что единственным человеком, который мог сообщить о готовящейся поездке к тайнику, мог быть только батя. Дальнейшие мои приключения, казалось, только подтверждали это подозрение. А тут такой, мягко говоря, неожиданный поворот. Одним словом, я был в полном недоумении.
Батя достаточно хорошо меня знал, чтобы без особого труда определить общее направление моих мыслей. Поэтому он, не смотря на необходимость как можно быстрее удалиться с места, где совсем недавно слышались выстрелы, грузно опустился на траву рядом со мною.
— Включи голову! Разве я стал бы тебя сейчас спасать, если бы перед этим самолично сдал тебя?
— Так ведь больше ни кто не мог…
— Или на него просто на просто не пало ни чье подозрение.
Я поднял на батю глаза, после стремительно пришедшей в голову догадки.
— Вот именно! — со всей серьезностью, как-будто бы я назвал фамилию, утвердительно кивнул батя. — Вставай — хорош рассиживаться.
Мы одновременно поднялись и, более нигде не задерживаясь, направились к его машине, которую он предусмотрительно оставил на значительном удалении. К тому моменту, когда мы оказались у машины, бумажники были осмотрены и, так как в них не содержалось ничего интересного, оказались выброшены в ближайшие кусты. Телефоны, естественно, остались при нас. Так вот, когда мы, уже выбрались на нормальный асфальт, один из этих телефонов разразился порядком напугавшим нас обоих звонком. Без труда узнав во входящем лишенном имени номере, телефон Алекса, я не стал отвечать. Проигнорировали мы и два последующих звонка.
— Алекс. — ответил я на вопросительный взгляд бати.
— Что еще за Алекс? — переспросил он с не подделываемым интересом.
Я бросил на него долгий взгляд: Теперь мне стало стыдно за несправедливые подозрения. Нам срочно нужно было объясниться.
— Расскажи ка мне пожалуйста, чем ты занимался, пока меня не было.
— Собственно и рассказывать-то нечего. Когда на следующий день мне уже после обеда удалось дозвониться до генерала, я узнал о том, что вы попали в засаду. По его разговору, мне стало понятно, что из-за того, что ты один остался невредим, а флешек никто так и не увидел, все подозрение упало на тебя. Мне ничего не оставалось делать, как заняться поисками доказательств твоей невиновности. Во время их добывания, я и встретил твою Марину, естественно, считая ее одной из них. — он махнул головой в сторону оставленных нами на лесной полянке тел. — Когда ее ночью того же дня выкрали из моей квартиры, мнение мое, естественно поменялось. Все время пока я следил, куда ее вывозят, потом, пока искал подмогу, я не мог понять, каким же таким чудесным образом ее сумели обнаружить. Ответ на эту загадку она подсказала мне сама, заподозрив (как собственно и ты) в предательстве меня самого. Только генералу, кроме меня, было известно, где она находилась. Знал он о нашем местоположении и на этот раз — когда я договаривался с ним о новой встрече для Марины, он выведал у меня эту информацию. Пришедшее ко мне озарение, настолько сильно выбило меня из колеи — генерала-то я знаю по более, чем тебя, — что я даже толком и не понял того, чего она мне наговорила. Опомнился, только когда за ней захлопнулась дверь. И только тогда до меня дошло, что она считает во всем виноватым меня…
Видимо, вновь переживая прежние эмоции, он замолчал.
— Ну а как ты нашел меня сейчас?
— Я смотрю, ты тоже мне не особо доверяешь? — засмеялся он, отрешившись от грустных мыслей, но заметив мое смущение, стал серьезным и продолжил. — Все очень просто. Выйдя вслед за Мариной из дома, я искренне надеялся ее догнать, но ее уже и след простыл. Ввиду того, что идти мне все равно было не куда, я решил убедиться в правдивости своей догадки и со стороны посмотреть на своих визитеров.
Ждать мне пришлось недолго, и вскоре трое крепких парней проникли в подъезд. По зажегшемуся свету в окнах соседних квартир я окончательно уверился, что гости прибыли по нашу душу. Впрочем, удостоверившись в пустоте квартиры, они достаточно скоро ретировались. При этом, я расслышал описанный тобой картавый голос, которым один из них докладывал о неудаче. У меня больше не осталось сомнений, ну я и увязался за ними.
У ворот той гостиницы, где ты собственной персоной появился с утра, я, борясь со сном, провел весь остаток ночи и большую часть утра. Наверное поэтому и твое появление практически проморгал. — он бросил на меня виноватый взгляд. — Приметил я тебя, уже когда ты, выключив охранника, залазил в машину. Ничего умнее, кроме как последовать за вами, мне в голову не пришло.
Когда вы очень резко завернули во двор американского посольства и за вами сразу же закрылись ворота, я понял, что тебе не повезло. И уж совсем не надо было обладать большим умом, чтобы понять, что держать там тебя долго не будут. Из-за этого я и отправился вслед за первой выехавшей машиной. И, как видишь, не прогадал… — и немного помолчав, добавил. — Правда, когда они уже свернули в лес, у меня банально закончился бензин. Ну и пока я, уже накатом прикатившись на заправку, заправлялся, естественно потерял их из виду. Слава Богу, что все-таки успел…
На некоторое время в машине установилась тишина. Каждый думал о своем, но мне, в довесок ко всему, было еще и стыдно.
— Бать, прости, что сомневался в тебе.
— Бывает. — просто ответил он и махнул рукой. — А кстати, что было с тобой?
Ну, я и рассказал. Правда, коротко, но емко.
— Действительно, счастливчик… — подытожил он, когда я замолчал. — Что будем делать дальше?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Обалдевший от последних и по большей части радостных происшествий, я начисто перестал думать о дальнейших планах.
— Нам нужно найти Марину. — высказал я первую пришедшую в голову мысль.
— Есть какие-то идеи по этому поводу? — с улыбкой спросил батя.
— Пожалуй, проще отыскать иголку в стоге сена…
— А я вот, пока ты прохлаждался, немного понял твою подругу. Она далеко не дура и скорее всего, сама захочет выйти на кого-то из ФСБ. А ты же понимаешь, что этот кто-то, скорее всего, окажется нашим Дмитрием Викторовичем…
— Как-то притянуто за уши. Тебе не кажется? — откровенно сомневаясь в его прогнозе, протянул я. — Мне вообще, по большому счету, непонятно, что ее удерживает от побега в какую-нибудь жаркую страну…
— Ну и дурак же ты, Вова! — аж присвистнул батя. — Ты ее удерживаешь. Разве не понял еще?
Я посмотрел на него, и он, заметив это, активно закивал головой.
— И скорее всего, она принесет ему эту злополучную сумку. Мне, по крайней мере, он ею все уши прожужжал. — проговорил он вслух свои мысли.
Тем временем, мы уже въезжали в Москву, стремительно настигаемые стеной ливня, которая уже отчетливо виднелась в зеркалах. Иваныч, отчаянно маневрируя в потоке, умудрялся держать приличную скорость.
— Сдается мне, что все действительно будет так и не позднее, чем сегодня.
— Почему? — спросил я, не вполне понимая его логику.
— Да потому, что сегодня ты их не на шутку растревожил. А потом в очередной, как я понимаю раз, улизнул из-под носа. Вот этот твой Алекс и постарается форсировать события, от греха подальше. Ну, а твоя Марина, решительная баба и ждать, я так понимаю, что не сильно любит…
— Иваныч, да ты прям лейтенант Коломбо… — изумился я. — Но мы по прежнему не знаем ни времени, ни места.
— Именно поэтому, прямо сейчас говори мне и время и место! Не думай!
Многолетняя привычка беспрекословного подчинения его командам заставила меня, не думая, выпалить первое, что взбрело в голову. А на ум мне почему-то сразу же пришло то самое кафе, где мы впервые встретились с генералом. Это я и сказал бате. А он довольно усмехнулся и одобрительно кивнул.