Я отрицательно покачал головой и, припарковавшись, откинул сидение.
— Если не боишься, можешь идти на все четыре стороны, но я больше не стронусь с места: завтрашний день наверняка будет непростым, и лучше всего встречать его выспавшимся. Ну а для тебя, мне кажется, самое безопасное место сейчас — рядом со мной.
— То есть ты думаешь, что мне грозит опасность?
— Ну, может быть, они думают, что Паша сообщил тебе то, что успел узнать сам, а он, напомню тебе, мертв. И, к слову, совсем недавно тебя саму вывозили с неизвестными намерениями, но поговорить не успели. Как ты сама думаешь?
Вместо ответа, она тоже откинула спинку и примостилась для сна.
— Слушай, Вов, а у тебя есть план?
— Есть, но весьма туманный. Спи.
— А зачем ФСБ убили его?
Судя по тону, которым она спросила, виновность чекистов под сомнение ею даже не ставилась. Спорить я не стал, отвечать тоже — полной уверенности в непричастности конторы не было и у меня самого. Привычка засыпать в любых обстоятельствах при первом удобном случае была у меня еще со времен срочной службы, и не раз выручала от морального и физического истощения впоследствии. Я мог уснуть практически сразу, но у Марины, видимо такой привычки попросту не было, а может и какая другая потребность внесла свою лепту, так что пришлось еще организовать коротенький туристический поход в ближайший скверик.
Зато проснулся я первый и невольно залюбовался ею спящей. Какое-то отдаленно-знакомое едва заметное чувство возникло в груди и наполнило все тело трепетом. Я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть наступившее наваждение, наслаждаясь, пока она не видела, игрой лучей умытого утренней свежестью солнца в ее волосах и на коже. Но дел предстояло провернуть целое множество, и, сделав над собой весьма существенное усилие, мне удалось-таки, не разбудив ее выбраться из машины.
До назначенной на два часа дня встречи была еще уйма времени, которое хотелось провести спокойно. Я решил немного прогуляться и осмотреться. Ранним воскресным утром прохожих можно было сосчитать по пальцам, так что мне прямо таки бросилась в глаза старушка, которая клеила на стене автобусной остановки какую-то бумажку. Из-за того, что я не верю в случайности, но с уважением отношусь к проведению, мне просто таки пришлось прочитать эту бумажку, после чего, я, уже зная что делать, бросился в след за бабулей. Бумажка была объявлением о сдаче комнаты — прямо то, что было нужно. Ну а обаять пожилую женщину, труда мне не составило, так что получасами позже, заплатив за два месяца вперед и мельком осмотрев чистенькую уютную старомодную комнату, я аккуратно постучал в окошко машины, за которым все так же мирно спала Марина.
— Доброе утро! — поприветствовал я, как только она, потягиваясь, открыла дверь.
— Пусть оно действительно окажется добрым! — поеживаясь от утренней прохлады, она огляделась вокруг. — А сколько сейчас времени?
— Около половины седьмого. Пойдем.
— Куда опять?
Вопрос был произнесен таким страдальчески-обреченным тоном, что я невольно рассмеялся. Успокоенная этим, но все еще имеющая озадаченный вид, она поднялась, подобрала сумочку и поплелась за мной.
— Мы с тобой женаты.
Позади послышался не то вскрик, не то всхлип. Я обернулся и наткнулся на ее вызывающий, полный непонимания вопросительный взгляд.
— Я тут нам жилье на время присмотрел. Ну, чтобы умыться и все прочее. Только одно «но»: хозяйка комнаты, которую я снял, уверена, что мы муж и жена. Так что, милая, постарайся соответствовать.
Она что-то непонятное пробурчала, но дальнейших возражений не последовало. Во время теперь уже общего знакомства с хозяйкой, я вторично был поражен ее самообладанием и незаурядной способностью понимать меня сходу. Так что совместно позавтракав и не вызвав никаких подозрений, мы были, с намекающим выражением лица, оставлены одни в квартире. Приведя себя в порядок, я отправился перегнать машину в другое место, чтобы по ней нас не смогли найти. Вернувшись, я обнаружил Марину спящей на единственной в нашей комнате кровати.
Мне необходимо было подумать, и для этого занятия как нельзя лучше подошло кресло, расположенное в уголке у окошка. Припомнив все, что произошло за последние неимоверно-насыщенные дни, я мысленно избавил факты от эмоций и начал их рассматривать, составляя всевозможные комбинации, не исключая даже абсурдные. Как и вчера все уперлось в содержимое флешек, и я решил подробнее расспросить Марину: наверняка она знает что-то еще, ведь не случайно Паша обращался к ней за советом. Я оторвался от разглядывания пейзажа за окном и встретился с ней взглядом. Она проснулась и лежала, рассматривая меня и думая о чем-то своем, лицо было задумчивым. Не знаю почему, но мне сразу стало как-то тепло на душе, и я не смог оторвать своих глаз, наверное, несколько минут. Она тоже. Но все же, собравшись с духом, я нарушил молчание.
— Марин, расскажи мне пожалуйста все, что ты помнишь о вашем разговоре с Пашей о флешке. — При упоминании Паши, ее глаза мигом погрустнели, но взгляд она не отвела.
— Позвонил он мне в пятницу, когда я собиралась выходить. У меня была вечерняя смена, так что было примерно часа три. Сказал, что очень нужна помощь и попросил посмотреть то, что отправил мне по электронке. Мне пришлось включить комп и посмотреть. Увидев ровно тоже самое, что и на твоей флешке, я спросила его: «Что это такое?» — он сказал, что флешку с этим ему принес друг и очень просит выяснить тоже самое, а потому он и наводит сейчас справки по знакомым, включая меня. — Она перевела дыхание. — На этом наш разговор закончился. Второй раз он позвонил мне вчера в обед.
— Постой-постой! Ты ничего не говорила о втором звонке.
— Вчера, наверное, голова была кое-чем другим забита. Да? — Шутя огрызнулась и продолжила. — Сейчас я четко припоминаю, что, по голосу, он был порядком возбужден и говорил отрывочно и быстро. Нет. Паники конечно не было, но…
— Не отвлекайся. Что он сказал? Вспоминай, как можно точнее.
— Ну, он сказал, чтобы я с почты его письмо удалила. Если кто будет что-то спрашивать, то я ничего не знаю, и про самого Пашу тоже давно ничего не слышала. На мои естественные просьбы, рассказать хоть что-то, он заявил только… Погоди… Во! «Кто-то очень масштабно и нагло Родиной торгует.» — именно так он и сказал. И все. А потом появился ты.
— Дальше не надо. — Махнул я рукой и встал с кресла.
Она поднялась тоже, и мы оказались лицом к лицу. Ростом она ниже меня на целую голову, так что лицо ей пришлось запрокинуть. Она смотрела прямо мне в глаза.
— Что с нами будет? Неужели нам здесь два месяца прятаться? Или больше?
То, что она сказала «нам», вместо вполне возможного «мне», оказалось настолько приятным, что до меня не сразу дошел смысл вопроса о длительности необходимости скрываться. Только поразмыслив над этим, я понял, что она опирается на срок съема этой комнаты.
— Что ты! Все должно закончиться сегодня. Ну, в крайнем случае, для пущей уверенности, можно устроить себе отпуск дня на три. А если тебя смущает срок, на который я договорился с бабулей, так разве она бы сдала нам эту чудесную комнату на эти три дня? Я лично в этом сильно сомневаюсь.
Кажется, я ее успокоил. Но в момент, когда я говорил, что все уже практически закончилось, мне показалось на ее лице промелькнула тень грусти. Мне вдруг мучительно захотелось, чтобы эта грусть (если конечно она мне действительно мне не показалась) появилась из-за, наверняка последующего за окончанием этой передряги, расставания со мной. Даже пришлось встряхнуть головой, дабы отогнать эту мысль. Марина отступила назад.
— Хорошо. А с отпуском было бы еще лучше. — Мечтательно добавила она.
— Считай, что он для тебя уже наступил. А теперь, давай, сочини список, того, что тебе нужно купить, я быстро схожу в магазин.
Она, быстро порывшись в сумочке, извлекла от туда ручку и бумажку. Через минуту список был готов, я натянул бейсболку и вышел.
Без приключений закупившись всем необходимым, я уже подходил к дому, как в голову пришла следующая мысль. Во всех своих расчетах я исходил из того, что Марина — случайный человек, попавший в неудачное время в неудачное место. А не слишком ли много совпадений? Какова вероятность совершенно случайно нарваться в Москве на человека с общим знакомым при таких обстоятельствах? Ведь вполне возможно, что вся эта случайность не случайна, а подстроена, и она мастерски выведывает у меня местонахождение остальных флешек, ну и денег тоже? При такой постановке вопроса даже сразу становиться понятной та легкость, с которой нам удалось сбежать. Ну и я сам хорош: вертит мною, как хочет, глазками стреляет, а я и слюни распустил. Нет, Мариночка! Так легко Вам меня не провести!