Мать так и не простила Евгению его детского предательства, хотя сама же и была его причиной.
Развод не состоялся - кто знает, почему? Каждая семья таит в своих недрах страшные тайны. Их даже невозможно выдать - никто, кроме супругов, в них не разберется.
А потом родился Пашка, веселый жизнерадостный пацан. Семейные войны к тому времени затихли, каждый из родителей приноровился к другому, иерархия была выстроена.
Теперь они громко не скандалили, а обидевшись, замыкались в себе, не разговаривая друг с другом по нескольку дней. Может, бурное, но короткое выяснение отношений было лучше?
Как бы то ни было, в тридцать лет мать уже с радостью ждала ребенка. С тех пор Пашка для нее - свет в окне. Она нянчит его детей, а после смерти отца завещала огромный дом в Подмосковье и их квартиру в Москве Павлу.
Она сама сказала об этом Евгению, напомнив ему историю с тетей Любой.
Евгений совершенно искренне сказал ей, что ему ничего не надо и что он на нее не в обиде из-за завещания. Она уже давно лишила его самого дорогого в жизни - материнской любви.
Пережив зловещую историю своей семьи, Форли относился к чужим семьям подозрительно. Видя иногда на первый взгляд идеальные взаимоотношения семейных пар, Форли думал об одном - какой скелет спрятан у них в шкафу.
Короче, Форли в семейные ценности не верил, длительные серьезные отношения внушали ему ужас, любовные отношения с лицами противоположного пола он ценил за их удобство и необременительность.
Но встреча с Лидией чем-то тронула его. Он ощутил, что дорог ей. Все это тревожило его, не давало покоя. Какое-то забытое впечатление, смутное воспоминание мучило его, пытаясь выбраться на поверхность из подсознания. Но стоило ему напрячься в бесполезной попытке вспомнить - тут же змеей ускользало. Одно было ясно - это было каким-то образом связано с Лидией.
Но с ней он покончил, а следовательно, об этом надо забыть и жить дальше. Но приказать себе забыть легко, только вот чувства к приказам глухи. Но ведь чувства - это нечто эфемерное, зыбкое, и обращать внимание на них будет лишь тот, кому нечего делать, - существо безмозглое и сентиментальное.
А как мы уже говорили, в чем-чем, а уж в сентиментальности упрекнуть Евгения Форли не мог ни один человек.
После неприятного объяснения с Лидией Форли уехал на дачу за город. Дача принадлежала его коллеге по работе. Сейчас тот был с семьей на отдыхе в Турции, а Форли с удовольствием присматривал за его домом и кормил живущую здесь собаку. После каменных джунглей влажный воздух на берегу пересыхающего, зарастающего пруда казался подарком. Пели соловьи, и даже у не сентиментального человека сердце сладко замирало от их трелей.
Форли взял с собой к пруду бутылку виски, и спиртное не обмануло - согрело, смягчило душу, позволило мягко погрузиться в сон.
Хорошо засыпать под мерное пульсирование крови, сдобренной щедрой порцией спиртного. Плохо - просыпаться. Ты напоил и уложил спать ночных демонов, а утром они просыпаются вместе с тобой, злые от похмелья.
Форли мчался в Москву, полный решимости избавиться, наконец, от чувства дискомфорта, преследующего его последние дни. Для этого он уже сейчас наметил себе привычную программу холостого вечера со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Позвонив другу, Ваське Глебову, искрометному прожигателю жизни, пользующемуся невероятным успехом у женщин, он договорился встретиться с ним в клубном ресторане.
Затем он набрал номер Ксюхи, и она тут же весело защебетала в трубку. Да где ты пропадал, да было так прикольно, да Жанна считает, что надо было, а в это время подошел как бы Диман, и тогда Люба сказала...
Окружающий мир сделал неожиданное сальто-мортале, и хаос разрозненных и ускользающих воспоминаний, наконец, сложился в целостную мозаику. Форли, цепенея, понял, что не давало покоя и мучило его все эти дни, когда Ксюха произнесла ключевое слово "Люба"! Лидия буквально всем - милой россыпью веснушек, мягкостью облика, а главное, любовью к нему, - повторяла тетю Любу, возлюбленную отца, сосланную им на чердак памяти, чтобы угодить матери.
Но, даже не успев понять, что же ему делать с этим открытием, Форли, в последние несколько секунд потерявший чувство времени и ориентиры в пространстве, со всей дури врезался в задницу замершему на красный свет джипу возле пункта ГАИ на Калужском шоссе.
Эх, до чего же жалко корежить безупречные формы сверкающего новехонького автомобиля! В далекой и сытой западной стране его собрали вышколенные рабочие, не знающие, что такое перекур. Под его блестящей оболочкой бесшумно работает безупречного качества мощный двигатель. А кожаный салон, а кондиционер! А немыслимые по красоте диски колес!
А уж если ты сам виноват в том, что превратил этот шедевр технической мысли в груду металлолома, то это совсем фигово. Ой, как фигово!
Внушительный багажник от удара Фольксвагена Форли смялся, как бумажный, и открылся.
Слава Богу, я не забыл пристегнуться, подумал Евгений машинально. А какая разница, пристегнулся ты или нет, если из стоящей впереди машины начали выбираться четверо братков. Может, не пристегнулся бы, ударился в лобовое стекло и провалился бы хоть на время в блаженное небытие. А так придется тебе получить по полной прямо сейчас!
Со стороны поста ГАИ к месту аварии двинулись люди в форме.
Как шакалы, мелькнуло в голове у Форли, - эти, из машины, порвут, а те дожрут остатки. Мысли возникали у него сами по себе, так как Форли застыл на своем сидении и не мог заставить себя выйти из машины.