Ей хотелось бы войти с мистером Вильерсом в гостиную тетушки Уинифред. Рассказать тетушке, как героически он спас ее прошлой ночью. Но лучше не делать этого. Потому что тогда придется поведать и о том, что она провела ночь в комнате мистера Вильерса, хотя и спала на его кровати, а он-на полу. И тогда кто-нибудь, вероятно, дядюшка Клайв или папа, заявят, что ее скомпрометировали, поэтому мистер Вильерс должен теперь жениться на ней. Если папа его не убьет.
Бедный мистер Вильерс! Джо, несомненно, предпочла бы его герцогу, но сыграть с ним такую шутку после проявленной им доброты слишком жестоко. К тому же он, возможно, уже женат или обручен, или связан обещанием. Эта мысль показалась Джо очень печальной.
В дверь тихо постучали, и Джозефина бросилась открывать ее. Она улыбнулась мистеру Вильерсу.
– Увы, здесь только одно яйцо и одна чашка кофе. Я же не мог сказать, что нас двое.
– Съешьте яйцо и выпейте кофе, - великодушно предложила Джозефина. - Только угостите меня кусочком тоста, сэр. Но разве они не поймут, что нас здесь двое, когда мы спустимся вниз?
– Я пойду первым, проверю, как запрягли лошадей в мой экипаж. А вы, мадемуазель, спуститесь через десять минут. Надеюсь, никто не заметит, что вы барышня из соседней комнаты.
– Мне, право, все равно, заметят это или нет. Меня беспокоит лишь то, что я причиняю вам неудобства. Вероятно, вам предстояло совершить сегодня важное путешествие?
– Ничего такого, что не могло бы подождать. Так, значит, мы едем к вашей тетушке?
– Да, пожалуйста. - Джозефина запихнула разорванное платье и расческу в саквояж. - Я готова тронуться в путь.
Она ждала, пока мистер Вильерс выпьет кофе. И вдруг кровь отхлынула от ее лица. Через мгновение Джозефина уже вытряхивала на кровать все свои сложенные вещи.
– Его нет! - воскликнула она дрожащим голосом. - Он действительно исчез. Мне вдруг пришло-в голову, что когда я клала в сумку платье, его там не было. О Боже, что же мне теперь делать?
– Что исчезло? - спросил герцог. - Я знаю, что клала его, - продолжала Джозефина. - Я точно помню, как положила его на дно саквояжа. Я тогда еще подумала, что поступаю глупо, поскольку еду всего лишь к тетушке Уинифред. Но я побоялась, что папа увезет меня домой и выдаст замуж за герцога Митфорда, даже если тетушка Уинифред будет умолять его не делать этого. В таком случае я никогда не вернулась бы домой. Поэтому я точно знаю, что брала его с собой.
– Что вы взяли с собой? - спокойно осведомился мистер Вильерс.
– Ларец с драгоценностями. Я опасалась остаться без средств к существованию. Я потратила все деньги, которые папа выделяет мне каждый месяц "на булавки", и мой кошелек почти пуст.
– Вы уверены, что он пропал? - Герцог осмотрел разбросанные по кровати вещи, потом заглянул в саквояж.
– Его нет! - Джозефина рухнула-на кровать и посмотрела на Митфорда невидящим взглядом. - Там было что-то ценное?
– Мамины гранаты. Папа раньше держал их у себя, считая меня очень легкомысленной. Но когда мне исполнилось восемнадцать, он разрешил мне хранить их у себя, поскольку я очень аккуратно обращаюсь с ценными вещами. Хотя теперь сомневаюсь в этом. О Боже!
– Что еще? - Озабоченный герцог Митфорд наклонился к девушке.
– Жемчуг, подаренный мне дедушкой тоже на восемнадцатилетие. О, и бриллиантовое кольцо, принадлежавшее бабушке. Хотя у меня слишком тонкие пальцы для него. - Что-нибудь еще?
– Небольшие изумрудные серьги, которые Барт привез из Лондона. Сьюзи он тогда подарил рубиновые, а Пенни и Гасси - сапфировые булавки.
Митфорд положил руки на плечи Джозефины, но даже это нежное прикосновение не успокоило ее.
– Вы абсолютно уверены, что брали ларец? - спросил герцог. - А не могли вы оставить его где-нибудь на столе? - Нет. Из саквояжа выступали острые края, и я предупредила мистера Портерхауса, чтобы он не поранил о них себе ногу.
– Полагаю, вы упомянули о том, что это ларец с драгоценностями?
– Да. - В глазах Джозефины вспыхнул огонь, ноздри раздувались от гнева. - Негодяй! - Она вскочила с кровати. - Злобный бессовестный негодяй! Вор и… и… развратник. Он украл мои драгоценности.
– К несчастью, так оно и есть.
Джозефина начала ходить взад и вперед по маленькой комнате.
– Я готова была простить его, сочтя достаточным наказанием нанесенные вами ему удары, хотя он и заслуживает большего. Но этот мерзавец зашел слишком далеко. Он заблуждается, если полагает, что я оставлю без внимания утрату драгоценностей. О, только бы мне до него добраться! Он пожалеет, что родился на свет.
– Если он украл ваши драгоценности, то скорее всего повез их в Лондон. А это два дня пути. Я доставлю вас к тетушке, поскольку ее дом находится ближе, и сообщу о краже вашему дядюшке.
– Что?! - воскликнула Джозефина с таким негодованием, будто это мистер Вильерс, а не Портерхаус нанес ей смертельную обиду. - Думаете, я буду спокойно сидеть у тетушки Эрмингфорд, пока этот негодяй, по которому виселица плачет, удирает с моими драгоценностями? Вы плохо меня знаете, сэр. Благодарю вас за помощь. А теперь, с вашего позволения, я должна нанять экипаж и лошадей. Герцог почесал затылок.
– И видимо, помчитесь одна в Лондон. Это - безумие, мадемуазель! Я не допущу этого!
Джозефина пришла в негодование.
– Не допустите? Должна напомнить вам, сэр, что никакой ответственности за мои действия вы не несете.
– Но то, что я спас вас, мадемуазель, дает мне право и дальше заботиться о вашей безопасности. Джозефина снова начала запихивать вещи в саквояж. - Я не поеду ни к тетушке, ни домой, а отправлюсь за мистером Портерхаусом и драгоценностями. И я найду их, даже если для этого мне придется объехать весь земной шар.
Несколько минут герцог молча стоял у кровати, наблюдая, как Джозефина тщетно пытается закрыть замочек саквояжа.
– Скажите, вы знаете кого-нибудь в Лондоне? - Бабушку, то есть мать моей мамы. И тетушку Элси.
– Ну, хорошо, мадемуазель. Раз уж вы так решительно настроены, я доставлю вас к одной из них, хоть это и неприлично. К тому же вряд ли здесь вы найдете более быстрый экипаж и лошадей, чем мои.
Джозефина одарила герцога ослепительной улыбкой.
– Доставите меня? О, я знала, что вы согласитесь. Вы очень добры.
Джозефина с удовольствием отметила, что уложенные им с утра кудри снова всклокочены, и теперь он казался еще милее. Джо чувствовала себя в полной безопасности, зная, что под пальто, облегающим стройную фигуру мистера Вильерса, скрываются внушительные мускулы.
– Полагаю, - мягко заметил герцог Митфорд, - что я безумец.
Глава 5
Прежде чем покинуть гостиничный двор, герцог Митфорд убедился, что правильно оценил свои действия - печальное внезапное помешательство. Он всегда вел правильную и образцовую жизнь, за что все называли его занудой.
И что же он делает теперь, в девять утра, в гостинице с раскрасневшейся, растрепанной молодой леди, не сопровождаемой ни служанкой, ни конюхом, ни какой-нибудь тетушкой?
Герцог первым вышел из комнаты.
– Дайте мне десять минут, - попросил он Джозефину. - За это время я распоряжусь, чтобы подготовили экипаж, и мы без всякой суеты тронемся в путь.
– Хорошо, сэр. - Джозефина все еще не могла прийти в себя после пропажи драгоценностей. Ее щеки пылали. - Десять минут. Только, пожалуйста, сделайте так, чтобы они прошли поскорее.
Размышляя над ее последней фразой, герцог Митфорд спустился вниз: "Интересно, есть ли вообще мозги у невесты, которую дедушка выбрал как наиболее подходящую моему положению? Страшно подумать, что я чуть не женился на этой глупой девчонке!"
По крайней мере роста она невысокого. Джозефина едва доходила ему до подбородка. Все же хоть какое-то утешение, хотя вряд ли облегчающее теперешнюю ситуацию.
Джозефина подождала семь минут. Митфорд простит ей оставшиеся три, поскольку экипаж уже все равно готов к отправлению. К сожалению, выходя из комнаты, герцог забыл, что она глупа. Он дал Джозефине лишь один строгий наказ - подождать десять минут. Митфорд не счел необходимым еще раз обстоятельно объяснить ей, как важно незаметно выскользнуть из гостиницы, спокойно сесть в экипаж и вести себя тихо, пока они не выедут на дорогу. Тогда только два конюха станут свидетелями неприличного поступка молодой леди, которая уезжает с молодым джентльменом, не зарегистрировавшись как его жена в гостинице.