Когда они подходят к нашему столику, я сдвигаюсь в сторону, освобождая место.
– По крайней мере, на этот раз вы помылись. Я забыла взять что-нибудь, чтобы заткнуть ноздри.
Адам садится рядом со мной, широко улыбаясь, и, обхватив левой рукой за плечи, придвигает к себе. От него хорошо пахнет. Одеколоном, который стоит слишком дорого.
– Смешно, О. Тебе похлопать? – спрашивает он, продолжая улыбаться.
Тайлер садится рядом с Адамом и сцепляет руки в замок на столе.
– Вы уже сделали заказ? Я умираю с голода.
– Нет. Морган отослала официантку, когда мы пришли, но она скоро должна вернуться, – говорю я.
Я перевожу внимание на Мэттью, который пристраивается рядом с Морган и целует ее в макушку. Его рука ложится на спинку диванчика.
– Привет, детка.
Она улыбается, глядя своими сияющими голубыми глазами в его темные.
– Привет, Мэтт. – Она поворачивается к остальным парням. – Вы, ребята, хорошо перестроились после той драки.
– Мы играли дерьмово, Мо. Неважно, как мы закончили, – ворчит Адам.
– Дерьмовая победа все равно победа, – говорю я, щипая его за бок.
– Попробуй сказать это тренеру, – мрачно смеется Тайлер. – Он выпорол бы нас по задницам в раздевалке, если бы мог.
– Как Брейден? С ним все хорошо? – спрашиваю я.
Все трое кивают, но говорит Адам:
– Как новенький. Этот ублюдок слишком упрям, чтобы позволить кому-то вполовину меньше усадить себя на скамейку.
– Ава уверена, что вашего бойца отстранят за эту драку, – вставляет Морган, лукаво блеснув глазами. – Так что?
Я сердито смотрю на нее, а Тайлер поворачивается и кивает головой на дверь.
– Можешь спросить у него сама.
Первыми привлекают внимание его глаза, их глубина заставляет дрогнуть. Они транслируют какую-то незнакомую мне эмоцию, которая скапливается у меня в животе штабелем кирпичей.
Оукли моргает, и все исчезает.
Резкая перемена в его поведении вызывает во мне больше любопытства, чем хотелось бы. Я прокашливаюсь и отвожу взгляд, только чтобы зацепиться за четкие линии его челюсти.
Меня поражают грубые, словно высеченные черты его лица. Начиная с искривленного носа, который явно ломали несколько раз, и острых скул и заканчивая пухлыми губами, у которых, я уверена, вкус стопроцентного мужчины. Он явно одно из любимых творений Господа.
Следом мое внимание привлекают бесконечные рукава черных татуировок, покрывающие его предплечья с выступающими венами, когда он берется за бейсболку на пепельно-русых волосах. Он снимает ее, только чтобы провести пальцами по взлохмаченным прядям и снова надеть. Его бицепс напрягается, и такое простое действие не должно быть настолько горячим, но, несмотря на это, мои трусики становятся влажными.
Той ночью на нем не было кепки, и я благодарна за это. Иначе было бы еще труднее не вскарабкаться на него, как на дерево.
Заставив себя перестать пялиться на него, я обвожу взглядом помещение и пытаюсь сосредоточиться на чем угодно, кроме парня, который теперь смотрит на меня с озорной усмешкой.
– Извините, я опоздал.
Его голос чистый грех. Плавный и в то же время жесткий. Одновременно светлый и темный. Я пытаюсь подавить дрожь, но у меня ничего не получается.
– Все хорошо, – говорит Адам.
– О, привет! – улыбается Морган. – Ты ж не против сесть у окна, Оукли?
Я перевожу взгляд на ее невинную улыбку и проглатываю свои растущие подозрения. Место у окна прямо напротив меня.
– Морган не нравится быть прижатой к окну, – добавляет Мэтт, пожав плечами.
О да, они заодно.
– Да, конечно. Мне без разницы, – говорит Оукли.
В ту же секунду Морган выпихивает Мэттью с их диванчика и вылезает следом, давая Оукли знак садиться на ее место. Я цепляю на лицо натянутую улыбку и планирую для подруги медленную и болезненную смерть, пока она садится обратно.
– Ты всегда так разглядываешь парней или это только для меня? – шепчет Оукли в следующее мгновение.
Его слова ласкают мою кожу, что я должна бы ненавидеть.
Я прямо смотрю ему в глаза, отказываясь тушеваться под лукавым взглядом. Сердце сбивается с ритма, когда я понимаю, что он обращается ко мне.
– Я бы сказала, что это только для тебя, но соврала бы, – говорю я со всей напускной уверенностью, которую могу изобразить.
Он мягко смеется.
– И снова здравствуй, Ава. – Его тихий шепот предназначен только для меня, после чего Оукли откидывается на спинку и спрашивает: – Как тебя зовут, красавица?
Я удивленно моргаю. Он скрывает наше знакомство ради себя или ради меня? И комплимент тоже для вида?
– Октавия! – верещит Морган. – Ее зовут Октавия.
– Ава, – поправляю я, бросая на нее неодобрительный взгляд, прежде чем посмотреть обратно на Оукли. Я расслабляюсь. – Твое я уже знаю. Похоже, у тебя особый способ представляться, Оукли.